Сцепив руки под брюхом, Хоремхеб наблюдал за этой сценой, не говоря ни слова.
— Я могу предложить преемника Маху. Думаю, что военная охрана работает не хуже, чем гражданская.
«Их уже трое», — подумала Анкесенамон.
— И кого ты предлагаешь? — спросил Усермон.
— Командира Рамзеса.
— Само собой разумеется, что, в случае назначения, командир Рамзес должен будет подчиняться Первому советнику, а не главнокомандующему, и в этой должности он не сможет заниматься делами армии.
— Само собой разумеется, Первый советник, — согласился Хоремхеб. — Но дело от этого выиграет, это точно.
Пустые фразы, все были уверены в обратном.
— Ее величество разрешит мне удалиться? — спросил Маху.
— Разрешаю.
— Ее величество разрешит мне вызвать сейчас сюда командира Рамзеса? — спросил Хоремхеб.
— Разрешаю.
Рамзес не заставил себя долго ждать и чуть ли не столкнулся со своим предшественником.
Того же типа, что и его хозяин, но, пожалуй, более породистый. Возможно, у него не было тех же амбиций. Он опустился на колени перед царицей. Она посмотрела на гладкие блестящие плечи и уловила смутный отблеск желания в глазах командира. Затем велела ему подняться; он остался стоять возле трона. Она ощутила исходивший от военного запах пота и сморщила нос. Пентью и Пертот внимательно наблюдали за Рамзесом.
Хоремхеб объяснил, что предложил его кандидатуру в качестве преемника покинувшего свой пост начальника охраны.
— Чем ты занимаешься в качестве начальника военной охраны? — спросил Усермон.
— Вот уже два года я собираю свидетельства о нарушениях установленных правил в казармах, лагерях и за их пределами. Дисциплина солдат ее величества должна быть безупречной.
«Интересно, себя самого он судит по тем же меркам? — подумала Анкесенамон. — Участвовал ли он в покушении на жизнь Нахтмина?»
Усермон заметил, что он теперь не сможет выполнять эти задачи, поскольку должен полностью посвятить себя работе в гражданской охране, в том числе речной.
— Я подчиняюсь приказам ее величества, — ответил он.
В конечном счете эти армейские оказались не такими уж страшными людьми, как все предполагали.
— Садись, начальник охраны Рамзес, — сказал ему Усермон, указывая на место Маху.
Командир быстро сел и улыбнулся Пентью, который был справа от него, и Пертоту, сидевшему слева. Писец составил акт о назначении Рамзеса начальником охраны, и к документу была приложена царская печать.
Все оказали ей полагающиеся знаки уважения, и царица покинула царский кабинет, в котором теперь оставалось лишь несколько глав ведомств, назначенных Аем. Она уже не сомневалась в том, что скоро не останется ни одного из них. Но если Хоремхеб думал, что она беспомощна, он ошибался; вскоре она ему это докажет.
28
«МАРГИ»
Беседуя с Рамзесом и еще одним командиром, Хоремхеб шел по двору, чтобы попасть в помещение, где он обосновался. Внезапно он столкнулся с Шабакой, возвращавшимся из конюшни. Оба мужчины остановились и пристально посмотрели друг на друга.
Хоремхеб один или два раза видел нубийца стоящим позади Ая, но информаторы подробно рассказали ему о той роли, которую Шабака играл при его враге, и тех интригах, которые числились на его счету, как в случае с «Лотосами Мина». Ему также было известно, что Шабака сочетался браком с Нефернеруатон и был провозглашен царевичем.
Он смерил Шабаку взглядом с головы до ног и бросил ему высокомерным тоном:
— Царевич Шабака, если не ошибаюсь?
Тот с трудом справился со страхом, вдруг охватившим его, заставил себя улыбнуться и сделал три шага в сторону Хоремхеба.
— Досточтимый главнокомандующий, какая удача! Позволь поздравить тебя с назначением на новую очень видную должность.
Согласно правилам, принятым при дворе, Хоремхеб был обязан сделать три шага к собеседнику, но он этого не сделал.
— Благодарю тебя, — ответил он, оставаясь на месте.
Затем пошел дальше.
Возвращаясь во дворец, Шабака обернулся и увидел, что командиры рассматривают его.
Он быстро вошел в покои, которые занимали они с Нефернеруатон. Ее обеспокоило его раздражение.
— Если я умру, — сказал он, не отдышавшись, — то лишь потому, что именно с тобой Хоремхеб захочет сочетаться браком, чтобы подобраться к трону. Стало быть, я скоро умру.
Она вскрикнула:
— Что ты такое говоришь?
— То, что слышала. Я только что столкнулся с Хоремхебом. По его отношению ко мне я все понял. Только одного того, что я служил царю Аю, достаточно, чтобы меня поторопить в ад, тем более что я — твой супруг.
Она запричитала:
— Раз царица ему отказала, он теперь будет думать только обо мне.
На какое-то время их охватило оцепенение.
— Шабака, — сказала она, — я никогда не выйду замуж за Хоремхеба.
— Я умру, и для меня это уже не будет иметь значения. И это произойдет скоро.
Она схватила его за плечи и встряхнула.
— Перестань так говорить!
Но она слишком хорошо понимала, что даже преувеличенное из-за страха беспокойство ее супруга было обоснованным. Она села и снова запричитала:
— Но что мы можем сделать? Я пойду к сестре…
— Твоя сестра ничем нам не поможет. Она беззащитна перед Хоремхебом.
— Неужели мы обречены?
— Нет, — ответил он, — послушай меня.
Даже не открывая глаз, Анкесенамон догадалась, что кто-то вошел в ее комнату. С бьющимся сердцем, напряженно прислушиваясь, она ждала, что будет дальше. Пришли убить ее, пока она спит?
Она открыла глаза, выпрямилась и увидела Сати, которая прислонилась к дверному косяку. По выражению лица бывшей кормилицы, так же как и по ее внезапному появлению, она поняла, что произошло чрезвычайное событие.
— Сати! Что случилось?
Через щели в ставнях пробивался рассвет. Льняные шторы покачивались от легкого бриза.
Сати сделала шаг к ней.
— В эту ночь я услышала шум в коридоре. Приглушенные голоса. Когда я встала, чтобы узнать, что происходит, никого уже не было. Я не могла снова заснуть. И отправилась в покои твоей сестры. Вначале я вошла в комнату кормилицы. Та крепко спала. Колыбелька Аменхотепа была пустой.
Анкесенамон вскрикнула.
— После этого я подошла к двери спальни твоей сестры и Шабаки. Прислушалась. Тишина. Я открыла дверь. На ложе никого.
Я огляделась — многие вещи исчезли. На сундуке лежало вот это.
