Послышались крики конных разведчиков, галопом скакавших к голове колонны. Армия остановилась. Па-Рамессу ехал на колеснице военачальника Пер-Ту. Этим утром офицеры посоветовали ему надеть латы. Значит, пришло время битвы.
Линия, в которую вытянулись войска неприятеля, дрожала на горизонте, там же на холме высилась крепость. Копья блестели на солнце, как мираж в пустыне. Но все это происходило в реальности: около двух тысяч воинов-техену, находившихся на расстоянии каких-то трех тысяч локтей от египетской армии, решили стоять насмерть, защищая одно из последних своих укреплений. Этот бешеный шакал Сети разгромил силы их соседей, племен машауаш, но их-то ему ни за что не победить! Эта пустыня принадлежит им и никому другому.
Приложив руку козырьком к глазам, военачальник Пер-Ту осмотрелся. Слева и справа от крепости он различил маленькие отряды копейщиков, насчитывавшие от пятнадцати до двадцати человек.
— Они рассчитывают, что мы будем атаковать в лоб, — объявил он двум военным советникам и молодому принцу, стоявшим рядом, — и планируют напасть на нас слева и справа. Как только наша армия пройдет расстояние в пятьдесят локтей, разделите ее на две части. Первыми пойдут конные лучники, потом копейщики и колесницы. Передайте приказ, это должно быть сделано быстро.
Па-Рамессу истекал потом в своих латах, в руке он держал копье.
— Ты разгадал их план, когда увидел отряды копейщиков слева и справа? — спросил он у военачальника.
— Ты верно оценил обстановку, — ответил Пер-Ту.
Мгновением позже военачальник крикнул во весь голос:
— Ис
[22]
!
Командиры подхватили призыв. Па-Рамессу сделал большой глоток воды из своего дорожного сосуда.
Два подразделения, насчитывавшие по три сотни конных лучников, двинулись вперед и стремительно разделились на две ветви. Приблизившись к основным силам противника на расстояние трехсот локтей, лучники стали выпускать стрелы сначала под небольшим углом вверх, потом угол полета стрелы стал уменьшаться, пока не приблизился к горизонтали. Сбитые с толку внезапной перестановкой сил египтян, немногочисленные отряды пехоты противника, расставленные по обе стороны от крепости, стали разбегаться по пескам, спасаясь от кавалерии Хора. Па-Рамессу, крепко держась за поручни колесницы, наблюдал за бегством солдат Ирема: атакованные с флангов, они перегруппировались, объединив свои силы, чтобы дать отпор вражеским лучникам, заливавшим их своими стрелами. Вследствие этого остались без защиты оборонительные рубежи крепости. Атака копейщиков застала врага врасплох: преследуемые со всех сторон, солдаты-техену сбились в слишком плотную группу, и когда первые шеренги стали отступать, они натолкнулись на тех, кто находился сзади. Началась давка. Солдаты теряли равновесие и падали, становясь легкими мишенями для египтян. Гора истекающих кровью трупов с торчащими во все стороны стрелами стала неким подобием защиты для воинов, находящихся в арьергарде. Пять или шесть сотен вражеских солдат перебрались через эту кучу мертвых тел и попытались прорваться к крепости. Увы! С тыла их атаковали воины на колесницах, безостановочно разя смертоносными саблями. Следуя примеру Пер-Ту, Па-Рамессу рубил налево и направо, отсекая противнику руки до самых плеч. Одному вражескому солдату он до половины перерубил шею и оттолкнул безжизненное тело острием своего оружия. Зазвенели латы: острие одного копья скользнуло по металлу, острие другого оставило на нем вмятину. Пот заливал глаза Па-Рамессу, превратившемуся в разъяренного демона… Кони топтали копытами тела, в которых еще теплилась жизнь. Возница резко повернул, чтобы освободить колесницу от прицепившихся к ней трупов, и Па-Рамессу едва устоял на ногах. Только теперь юный принц понял, что битва заканчивается. Отрезанные от основных сил, солдаты-техену в надежде спасти свою жизнь бросали оружие на землю — они сдавались. Чуть дальше все еще кипела битва, в основном сражались врукопашную, но и там воинственный пыл обеих сторон стремительно угасал. Не прошло и получаса, как битва закончилась. Па-Рамессу осмотрел свои руки и ноги: на предплечье обнаружился длинный порез, ушиб на бедре стремительно наливался синевой. Он не помнил, кто и когда его ударил. Опьяненный битвой, он допил остатки воды из сосуда и снял шлем. Его мокрая шевелюра засверкала под солнцем пустыни. Взгляд принца встретился с взглядом Пер-Ту.
— Ты сражался, как Сет, — с восторгом отметил военачальник. Медный шлем волос на голове наследника трона притягивал его взор, как магнит.
Кто-то из младших командиров прислал лекаря, чтобы тот промыл и перевязал раны того, кто номинально был командующим армии Хора, фактически руководимой Пер-Ту. Боевой задор, похоже, сделал тело Па-Рамессу нечувствительным к боли. Он осознавал, что лекарь прикладывает к его ранам обжигающее зелье, но даже не вздрогнул. Принц осматривал окрестности.
Оставшиеся в живых воины-техену разомкнули свои ряды, пропуская мужчину, без сомнения, своего командующего, за которым следовали два офицера. Он шел медленно, словно на ногах у него были сандалии с каменными подошвами, и, по всей видимости, искал командующего армии Хора. Пер-Ту приказал его привести. Тем временем младшие командиры египетской армии связывали пленным руки. Па-Рамессу во все глаза смотрел на вражеского военачальника и его офицеров. Все как один худые, и на бледных бородатых лицах читалась одна лишь горечь. Их взгляды пробежали по шеренгам солдат-победителей и колесницам и наконец остановились на военачальниках. Было очевидно, что присутствие такого юного воина, каким был Па-Рамессу, а может, и рыжий цвет его шевелюры и диковатый вид, вызвали у них удивление. Пер-Ту подозвал своего переводчика и приказал сообщить побежденным, что намеревается войти в крепость и велит им следовать за ним.
Мрачнее картины, открывшейся взорам по дороге в крепость, Па-Рамессу в жизни не видел. Трупы и умирающие обеих сторон усеяли поле битвы; налетевший ветер забивал в ноздри тошнотворный запах крови, испаряющейся с раскаленной земли. Ранения были ужасны: рядом с солдатом Хора лежит его отрубленная рука, и песок жадно пьет сочащуюся кровь; солдат-техену пытается руками удержать свои внутренности, которые вываливаются из живота, вспоротого ударом сабли… Голый человек с выколотыми глазами и красным от крови лицом мечется, словно помешанный, но никто не обращает на него внимания. Солдаты пытаются помочь тем, кого еще можно спасти. Лекари противоборствующих сторон достают последние снадобья из своих быстро опустевших ларчиков…
Который час? Живые отбрасывали очень короткую черную тень. Значит, близок полдень. Па-Рамессу спросил себя, хочется ли ему есть или пить. Ему чего-то хотелось, но чего именно, он не мог понять.
Военачальники армии Хора наконец вошли в ворота крепости. И тогда Па-Рамессу понял, чего ему хочется, — оказывается, спать. Он в полусне наблюдал за переговорами между военачальниками армии техену и Пер-Ту. Победители обнаружили в крепости запасы провианта и заставили напуганных рабов на скорую руку приготовить еду. Па-Рамессу смог съесть только кусочек лепешки, зато выпил почти две полные чаши воды. Во рту было сухо. Принц с трудом держал открытыми глаза, иссушенные и ослепленные солнцем пустыни.
