Как великий писатель, я знаю: у нас в алфавите букв тридцать
(по-моему). Казалось бы, богатый ассортимент. Меня же на “б” заклинило. Сидела
и тупо перечисляла все, что начиналось на “б” — приличного мало, должна вам
сказать.
Фрося быстренько осознала, что я в шоке — в нормальном
состоянии, как истинно русская, я не ругаюсь, но разве наша русская жизнь
нормальное состояние знает?
Впрочем, не стоит о грустном — поговорим о смешном.
Фрося, видя мой шок, тревожно сказала:
— Сонечка, успокойся. Наша милиция очень хорошая, она просто
не знает как нам помочь. Ну посуди, где нас искать? И сами не знаем, где мы
находимся.
Точно! И сами не знаем!
Теперь меня загрызло чувство вины — так оскорбила милицию!
Захотелось их всех расцеловать, этих бессеребреников!
— Как я могла?! Там же одна беспристрастность! — с пафосом
воскликнула я. — Бескомпромиссность! Бесшумность! Бессменность! Бесстрашие!
Беззлобность и беззаветность!
— Соня, остановись! — испугалась моя Ефросинья. — Там много
чего, перечислять, дорогая, замаешься. Давай лучше думать как сделать так,
чтобы все это нам помогло.
Я согласилась:
— Правильно! Думать давай! Не часто со мною такое случается!
И в этот миг снова ожил мой телефон, и снова глас Вельзевула
— хоть трубку к уху не прижимай.
— Ты где? — грозно возопила свекровь. — Если не скажешь мне
по-хорошему…
Нашла чем пугать, я сама всех так пугаю.
И все же, из уважения к старине, я покладисто ей отвечаю:
— Я у подруги.
— Не лги! Ты с мужиками!
“В каком-то смысле она права, — подумала я, — но признавать
это глупо”.
Поэтому я возражаю:
— Что? Я с мужиками? Сущая ерунда! С тех пор, как вышла за
вашего Роберта, мужчины мне абсолютно противны!
Пусть знает, до чего ее сыночек здоровую бабу довел со своей
дурацкой наукой. Она же как и не слышит.
— На молоденьких потянуло! — вопит.
Все по Фрейду — о чем сама думает, о том и зудит. Истину
эту, конечно, скрываю, но доступно весьма объясняю, что слегка она неправа. И
тут мне свекровь (злорадно так!) заявляет, что у меня есть Валет.
Как громом меня поразило: “Валет? Что за валет? В азартные
игры я не играю. Или мать Роберта “крышей” стала слаба?”
Для прояснения обстановки задаю ей вопрос:
— Что за Валет, дорогая моя?
— Огромный Валет! — сообщает глас Вельзевула и добавляет: —
А в ухе серьга в форме пениса!
Ну как тут не вспомнить опять Пушкина, прозаика и поэта? Я
вспомнила и вот уже перед глазами картина: предсмертный выдох сумасшедшей
старухи: “Тройка, семерка, туз”.
Последние сомнения, покидая меня, толкнули на версию:
“Точно, у матушки Роберта “крышу” снесло. Добегалась по соляриям. Бог
свидетель, я предупреждала ее!
Впрочем, так даже лучше”.
Мысленно подбирая приличный дурдом, я задаю новый вопрос:
— И что он, этот валет?
И Вельзевул злорадно мне отвечает:
— Думаю, он хочет залезть на даму, а вот кто эта распутная
дама, мой Роберт скоро поймет!
Пришлось мне признаться:
— Возможно, Роберт ваш и поймет, но я-то совсем не понимаю!
— Ну! Что я тебе говорила! Ты мало что дура, оказалось
вдобавок и б…дь! — торжествует свекровь и вешает трубку.
“Кажется, меня оскорбили! — растерянно думаю я. — Неужели
назвали самой популярной в России женщиной?! Но за что?”
Теперь я на Фрося смотрю в полнейшей прострации и обалдении.
— Детка, — я ей лепечу, — есть в вашем городе этот, ну как
же его, с серьгой в форме пениса, имя забыла…
Фрося мне подсказала:
— Валет.
“Сейчас лишусь чувств!” — подумала я, но не лишилась.
Глава 9
Я чувств не лишилась, я начала Фросю пытать, и она мне
рассказала, что Валет состоит у Якудзы на службе. Я поразилась:
— Откуда ты это знаешь?
— Весь город знает, — горько усмехнулась она. — У нас
демократия. Якудза от народа ничего не скрывает и секретов не держит.
— Так почему же этот народ милиции все не расскажет? —
задала я разумный вопрос.
И глупейший ответ получила.
— Милиция — тоже народ, — философски заметила Фрося и
пояснила: — Милиция тоже все знает.
Тут возникала загадка: милиция — не свекровь. Моя же
свекровь о Валете знает. И даже о серьге в форме пениса. Откуда?
— Надо свекрови звонить, — сказала я Фросе и, шарахнув по
двери ногой, истошнейше завопила: — Караул! Умираю!
И сразу выяснилось, что верзилы такие же люди, и у них есть
любопытство: они мигом открыли дверь и нетерпеливо воззрились, желая узнать как
я умирать собираюсь. Я умирать передумала и спросила:
— Есть среди вас Валет?
Интеллигентный ответил:
— Есть. Он у нас самый главный после батяни.
— С серьгой в ухе?
— Ага.
— А серьга в форме пениса?
— Точно, он прикольщик, наш шеф Валет.
“Все сошлось, — мрачнея, подумала я. — И кличка противная,
обещает много плохого”.
Пришлось осведомиться:
— А кличку он как получил? Неужели всех подряд валит?
Интеллигентный осклабился:
— Нет, Валет очень трусливый, всегда первым он сваливает,
вот и прозвали Валетом его.
“Трусливый? Ну хоть где-то мне повезло”, — подумала я и
спросила:
— Он со мной как-нибудь связан, этот Валет?
Оборот речи совсем не из простых, согласитесь — верзилы мои
призадумались.
— Он ее похищал? — подсказала им Фрося.
— Да-да, похищал, — закивал черепком Интеллигентный. — Он на
нее мешок надевал.
— Все ясно, — констатировала я и кивнула верзилам: — Теперь
вы свободны.
Интеллигентный заржал:
— А вы нет, — и вышел из комнаты.
Верзилы потянулись за ним. Дверь закрылась на ключ.
