Он вышел — я поразилась: это был мой любимый Арнольд!
— И еще мне будут морочить голову, что нет на свете судьбы!
— торжествуя, воскликнула я. — Вот так встреча! Признаться, не ожидала! То
есть, нет, я-то ждала, но Фрося так медленно телепалась, и по всему выходило,
что мы не успеем.
— А у меня машина, вот, поломалась, — с виноватой
безысходностью развел руками Арнольд, — а то был бы сейчас уже в городе, — с
тоскливой мечтательностью добавил он и запнулся.
И с затравленной жадностью взглянул на кусты. Взгляд его мне
не понравился — не сбежал бы партнер.
— Да-да-да, — подхватила я резво и продолжила за него, — был
бы в городе я и глаза мои вас не видали бы. Все бы так, дорогой, но не судьба!
— добавила я от себя и грозно спросила: — Так чиним машину?
Арнольд вздрогнул, скукожился и прошелестел:
— Чиним, чиним.
Я впилась в него глазами:
— А не обманешь? До города довезешь?
Он обреченно махнул рукой:
— Довезу!
И я полезла под капот. И чертыхнулась — а как же, без этого,
братцы, нельзя: отечественные машины без чертыханья не едут. А у Арнольда была
отечественная машина: под капотом черт голову сломит.
Я не черт, голову не сломила, но поломала изрядно, в
результате спросив:
— Двигатель, перед тем, как заглохнуть, чихал?
— Он у меня все время чихает, — удрученно ответил Арнольд.
— И плохо тянул?
— Он у меня никогда не тянет.
— Та-ак! — сделала вывод я и уверенно заявила:
— Тогда это трамблер!
— Трам — что? — изумился Арнольд.
— Не по твоей это части, мозги задаром не напрягай, а то
импотенция ненароком приключится, — ответила я и подумала:
“Да-а, плохо кормит порнуха, а я за малым профессию не
поменяла. Даже на приличный автомобиль партнер не наскреб, и это с гигантским
фаллосом. Как же живут те порно-актеры, у которых писюн рядового колибра? Даже
страшно подумать”.
Жалко мне стало Арнольда — трудится, члена не покладая, а
результатов ноль. Я нежно его успокоила:
— Ничего, сейчас поедет рухлядь твоя. Ключ на семнадцать
давай.
Отпустив гайку трамблера, я решительно повернула его ровно
на пять градусов (не удивляйтесь, вот она, я!), затянула гайку обратно и гордо
скомандовала:
— Пробуй!
Арнольда попробовал — машина завелась с пол-оборота. Я
приказала:
— А теперь вместо расплаты отправляйся в кусты!
Он испугался:
— Зачем? Можно и здесь.
Пришлось поразиться:
— Что ты за эгоист? Только и думаешь о себе, а я не такая. У
меня подруга в кустах.
— Ах, вот оно что, — прозрел Арнольд и покорно потопал в
кусты, расстегивая ширинку.
Я шла рядом, его поучая:
— Болван, одно у тебя на уме! Нельзя же мыслить так плоско!
Подругу надо в машину нести, а не то, что ты членом своим подумал.
Арнольд оказался лентяем. Узнав, что работать ему не
придется, он повеселел, как пушинку Фросю мою подхватил, и, словно нож в масло,
вошел в непролазные дебри. Я конвоем шагала за ним, поражаясь честности
порно-актера. Другой бы бросил меня, обманул — не помню, правду, у кого это
получалось.
Бережно уложив мою Фросю на задние кресла, Арнольд сел за
руль — я пристроилась рядом и приказала:
— Трогай, давай!
Он, как истинно русский в минуты опасности, матюкнулся,
перекрестился, зажмурился, словно собрался в бездну сигать, обреченно
воскликнул: “Ну, я попал! Якудза меня убьет!” и, тронув с места машину, бодро
врубил “Русское радио”.
В салон ворвалась Пугачева-старушка и запела: “Я такая
молодая! Я такая не худая!” — в общем, нахваливала себя, как это принято в наше
время. Поражаюсь, чем Фрося моя недовольна — видит же, все так делают.
От звуков музыки Арнольд повеселел и придавил на газ.
— Зря вы дергать заладились, — бросил он мне, заводно
притопывая свободной ногой и тряся головой в ритме песни. — Никто вас пытать
там не собирался.
Я не поверила:
— Ты мне наговоришь, лишь бы не рисковать.
— Правда, — заверил Арнольд. — Слишком хорошо я знаю Якудзу.
Представить себе не могу, что заставило этого зверя с пытками мешкать. Если
решил он кого убить или пытать, так сразу же и приступит, прямо на месте, а вас
он в покое оставил и отправился по делам. Я сам слышал как он Валету сказал:
“Вернусь к вечеру”. О чем это говорит?
— О чем? — озадачилась я.
— О том, что в плане у него одно: вас задержать. Этот план
он и выполняет.
— Ага, сначала задержит, потом пришьет!
— Говорю же, — рассердился Арнольд, — давно бы пришил, если
это целью имел. У Якудзы явно другие цели. Я сам слышал, как он “быкам” своим
повелел: “Смотрите мне, чтобы обе бабы были целые и живые: без единой царапинки”.
Я искусственно поразилась:
— Да ну! Трогательная забота! Может, прикажешь вернуться и
расцеловать благодетеля нашего, Боречку Вырвиглаз, зверя-Якудзу?
— Вольному воля, — пожал плечами Арнольд, — но мне сдается,
что вас в скором времени домой возвращать собирались без шуму и пыли.
— А мне сдается, что бандиты даже толком не знают кого
прихватили. Вдруг, когда это выяснят, откроется им и другое: что мы вовсе не
те, за кого нас принимают. Тогда “быки” нас пришьют как неугодных свидетелей.
Пришьют, а беречь от царапин будут кого-то другого, ну, да нам с Фросей это уже
без разницы.
Арнольд покачал головой:
— Они правильно вас схватили. Здесь стопудово уверен. Другой
вопрос, что одна из вас лишняя. Это Якудзу слегка озаботило. Как я понял, он
поехал к высшему руководству выяснять куда девать лишнюю: отправить домой или
за компанию подержать с той, которая нужная.
Я нервно осведомилась:
— А лишняя кто? Терпеть не могу быть лишней! Я всем нужная!
Арнольд меня успокоил:
— Похоже, вы им и нужная, а лишняя — ваша подруга.
Теперь меня озаботил вопрос: чего хочет Якудза?
Поэтому я спросила:
— А чем ваш друг занимается?
— Вы о ком? — удивился Арнольд.
