— О Якудзе, о ком же еще, ведь он же меня похитил, чертов
Борис Вырвиглаз.
— Якудза совсем мне не друг. Он дружит с большими людьми, я
для него мелкая сошка. Меня он не видит в упор.
Я отмахнулась:
— Пусть так, чем он занимается?
— Всем. Секс-индустрию тут развернул: порно и проститутки.
Клубы-рестораны под ним. Там же и казино. Сейчас вот организовывает
производство сакэ. Завод еще только закладывают, а он уж губернию сакэ
наводнил. Пьяные здесь даже куры. Короче, Якудза у нас ко всему имеет прямейшее
отношение.
“Но какое отношение он имеет ко мне?” — подумала я и с
любезной улыбкой спросила:
— А литературу любит ваш вездесущий Якудза — Борис
Вырвиглаз?
— Вот это вряд ли, — пожал плечами Арнольд. — Знаю, что
Якудза умеет писать, а вот читающим его никогда не видал. Мне кажется, он писак
презирает.
Улыбки у меня как не бывало. После такого высказывания сразу
расхотелось признаваться в своей знаменитости.
“Ничего, — успокоила я себя, — скоро мы с Фросей доберемся
домой, прихватим мой чемодан крокодилий и в Москву сквозанем, подальше от всех
грехов”.
— Да-а, жалко, что так получилось, — горестно вдруг вздохнул
мой Арнольд.
Я мигом насторожилась:
— Что вас печалит?
Он признался:
— Да все. И баба ты, видно, хорошая, и подруга твоя еще
молода, и капустка моя уродилась.
Я поразилась: “Что у него в голове?” — и спросила:
— К чему этот разброс: я, баба, подруга, капустка? Не пойму,
куда вы, право, и клоните.
— Да туда и клоню, что всем нам теперь каюк: Якудза мне не
простит, что я вам сдернуть помог.
— Что, и гигантский член вам не поможет? — довольно-таки
равнодушно спросила я, какое мне дело до порно-огородника Арнольда.
Он страдальчески как-то завыл и сообщил:
— Когда Якудза наш разъярится, он забывает про все, даже про
член. А вас он теперь просто в асфальт закатает. После того, как до смерти
замучает.
— Но он же о нас обещал заботиться, — настороженно напомнила
я. — Сами ж сказали, что Якудза “быкам” приказал, чтобы мы в абсолютно живом
состоянии были. И без единой царапины.
— Это так, — согласился Арнольд, — но уж очень Якудза
побегов не может терпеть. Тут в прошлом году один сумасшедший пытался бежать,
до сих пор содрогаюсь, когда случай тот вспоминаю.
Он взглянул на меня и, озабоченно покивав головой, заключил:
— Не будем о страшном.
— Нет уж, — воскликнула я, — вы мне, пожалуйста, поподробней
о случае том расскажите.
— Хозяин барин, — нехотя согласился Арнольд. — Чувак тот
оказался дурным, вот и дернул. И взяли-то его из-за сущей мелочи. Якудза и
свирепствовать не собирался: так, утюгом слегка засранца погладили бы, да
паяльничком, может, пару раз к заднице приложились бы. И все, отпустили б
домой, должок получив. Чувак же, дурак, сбежал.
Вспомнив свой, настораживающе благополучный побег, я
спросила:
— Плоховато жертв своих “быки” охраняют, слишком часто от
них бегут.
— Не часто, — расстроил меня Арнольд. — Вы — второй случай.
А то, что плохо “быки” охраняют, так стараться им нет резона. Куда от Якудзы
сбежишь?
— Россия страна большая.
— Ага, а у Якудзы везде свои люди. Якудза найдет и в могиле,
об этом знает любой дурак. Бесполезно бежать.
Я проглотила ком, застрявший в ставшем вдруг узким горле, и,
облизав нервно губы, спросила:
— И что было с тем чуваком, который сбежал?
— Ну, ясное дело, Якудза его поймал и так долго пытал, что
весь город за беднягу просил: “Пожалей ты его, горемычного, убей сразу, не
мучай!”.
— И что Якудза, послушал, убил? — холодея, спросила я.
Арнольд с непередаваемой болью потряс головой и сообщил:
— Не-а, зверь, не убил! Так и замучил!
Я в панике оглянулась на Фросю (боже, как молода!) и
призналась:
— Мы первым же рейсом отбудем в Москву.
— Не поможет, — отмахнулся Арнольд. — Тот, замученный, как
только удрал, тоже так сделал, но Якудза нашел его и в Москве.
— И что?!
— На колени поставил и спокойно сказал: “Теперь, братишка,
тебе хана: так тебя проучу, чтобы другим неповадно было”.
“Неужели меня имел Якудза ввиду?” — ужасаясь, подумала я и
закричала:
— Проучил?!
Арнольда вдруг передернуло:
— Проучил. Как мучился, горемычный! — ударился в
воспоминания он. — Как сильно мучился! Узники концлагеря — отдыхают!
У меня неожиданно обнаружилась дрожь в коленях.
“Вот так не повезло! — зашевелила я в панике имеющимися
(ПОКА!!!) мозгами. — Если Якудза какого-то затрапезного чувака так быстро
нашел, то меня, умницу и красавицу, да еще знаменитость, и подавно найдет. Мои
же фанаты ему и подскажут где надо искать. Мои же подруги меня и сдадут
ненароком, а подруг у меня четверть Москвы”.
— Почему же вы раньше мне не сказали, что дела обстоят для
нас с Фросей столь неблагоприятно? — обиделась я. — Почему не уберегли от
оплошности?
— Разве вас можно от чего-нибудь уберечь? — посетовал
несчастный Арнольд.
Пришлось согласиться — нельзя. До чрезвычайности я бываю
порой неуправляемая.
Ладно — я! А он-то! — Тоже хорош! Зачем на побег нас подбил?
Не попадись мне в злую минуту этот подлый партнер, сидела бы я на третьем своем
этаже и в ус бы не дула — так там хорошо! Сумеречно! Спокойно! Тепло!
Я накинулась на Арнольда:
— Но вы-то зачем ввязались? Зачем нас в город везете? Вам бы
разумней было от нас сбежать. Оставили бы нас на дороге в безвыходном
положении, все и было бы тип-топ и у вас, и у нас. Вы к капустке своей в огород
вернулись бы, а мы с Фросей, по дебрям досыта нагонявшись, полезли б обратно в
дом, под бочок к добрым верзилам. Эх, какой вы дурак!
— В том-то и дело, что слишком умный, — посетовал подлый
Арнольд. — Глянув на вас, сразу понял: дамочка еще та, вломит по полной
программе.
Ну как тут не поразиться?
Я поразилась:
— Вломлю? Да с чего вы, несчастный, взяли?
— С жизненного опыта. С первого взгляда на вас был уверен,
что вы бессовестно убедите Якудзу, будто я помог вам смыться вторично.
Сознательно теперь уж помог, не по ошибке, как в первый раз.
