— А девчонки обратно вернутся, — размечтался миляга (мой!)
детектив.
Плохо он раскусил капризную Фросю.
Она уже здесь сомнений полна, что же будет там, в городе?
Не знаю, как долго продлился бы спор, но разногласия наши
пресек сам Валет — явился и с радостью сообщил, что мы хорошие девочки.
Лично меня похвала его насторожила. Я нервно на диван
покосилась, в котором скрывались наши мужчины, и сообщила, кусая губу:
— Не хочу вас расстраивать, но вы слишком рано пришли.
Уходить мы еще не готовы.
Валет замахал руками:
— А вам и не надо никуда уходить. Батя Якудза только что
позвонил и приказал вас оставить.
— Как — оставить? — бледнея, воскликнула Фрося. — Навсегда?
— Ну-у, этого я не знаю, — пожал плечами Валет. — Якудзе
виднее. Батяня у нас человек настроения. Большой оригинал. Иной раз такое в
голову ему вскочит, что только диву даешься.
— Какое? — холодея, спросила я.
— Да всякое. Разнообразия много. Как на вулкане живем.
Фрося униженно попросила:
— Простите, дядя Валет, но хотелось бы знать поподробней.
Он пошло заржал:
— Для вас, девушки, как угодно, хоть сидя, хоть стоя. Вот
случай забавный был. Прикиньте, раз парились в баньке, ну, там, как водится,
тары-бары, бассейн, припили пару бочек пивка, девочек не обижаем, то и дело
всячески их имеем.
Я озверела:
— Зачем вы нам это рассказываете?!
Валет сразу в обиды:
— Так не пойдет. Сами знать про батяню хотели, а теперь
кипишитесь.
— Да, хотели, — признала я, — вот про батяню нам и
рассказывайте, и не надо про девочек.
— Так одно без другого же не бывает, — философски заметил
Валет и продолжил: — Так вот, батяня в хорошем присутствии духа, пацанов знай
похваливает, те тоже славить его не забывают… Короче, полный в нашей бригаде
лад. И вдруг бятяня нахмурился да говорит: “А не завести ли мне свой гарем”. И
приказал всех бляде…
— Я бы вас попросила не выражаться при дамах! — взвизгнула
я.
Валет миролюбиво в затылке поскреб и согласился:
— Ну да. Правильно. Я же и говорю, Якудза братве приказал,
значится, всех проституток на дачу к себе свезти. Свезли их, закрыли во флигеле,
а на утро батяня наш протрезвел и про гарем свой забыл. Намертво. Вспомнили о
бабах лишь месяц спустя. Пацаны из флигеля их доставали и слезами все, как
один, умывалися: девки дикие, худые, голодные, грязные… Матерятся! Вою-ют!
Страшный суд!
Фрося, смотрю, на бочок как-то странно стала заваливаться и
глазки закатывать. Я, пользуясь расположением бандита Валета, поспешила задать
злободневный вопрос:
— А с нами-то что собирается делать ваш батя Якудза?
Валет нас успокоил:
— Пока Якудза приказал только одно: здесь вас держать и ни в
коем случае не отпускать. Так что располагайтесь тут, чувствуйте себя как дома,
если что надо, зовите. Мы всегда рядом и к вам, после того, что вы для нас
сделали, со всею душой.
Фрося на бочок заваливаться перестала и, облизав пересохшие
губы, спросила:
— А что мы для вас сделали?
— Ну как же, — расплылся в улыбке Валет, — сами себя здесь
придержали. А мы, как последние лохи, вас еще выпроваживали. Теперь даже
страшно прикинуть, каких ремней настругал бы из нас Якудза, если бы вы
поддались на мои уговоры, взяли бы и ушли.
— И что с в-вами б-было бы? — заикаясь, спросила я.
— Хорошего ничего, — опять поскреб в затылке Валет. —
Пришлось бы сейчас вас искать, мотаться по городу, ночью, в холод и дождь… Зато
теперь буду крепко спать или “преф” погоняю, если одолеет бессонница. Ох,
девчонки, какие вы молодцы!
На радостях Валет нам подмигнул, игриво сделал обеим “козу”
и ушел в прекраснейшем настроении.
А я осталась на растерзание Фросе.
Глава 28
Примерно то же время. Япония. Провинция Акито. Резиденция
Великого Дракона — господина Судзуки Хаято.
Господин Судзуки Хаято был занят для всех без исключения.
Верный его секретарь, господин Ямасита, отгородил своего грозного шефа от мира
для… занятий с переводчиком книги прекраснейшей и несравненной госпожи
Мархалевой. Великий Дракон священнодействовал.
— Мне кажется, — заметил он, — что вам, Кубота-сан, перевод
этого эпизода весьма удался.
— Спасибо, — с поклоном поблагодарил переводчик.
— Однако в начале следующей главы есть сомнительное
выражение: “катитесь-ка вы к едрене-Фене, сучьи ублюдки”. Насколько я понимаю,
по-русски это означает: “немедленно уходите к неблагонравной Фёкле,
незаконнорожденные дети собаки”.
Тацу искоса взглянул на профессора-переводчика.
— Э?э?э…э… — проблеял тот, ежась под этим взглядом , —
думаю… полагаю… следует искать более изящное выражение, поскольку
превосходнейшая госпожа Мархалева не могла иметь в виду подобную… э?э?э…э…
несуразицу.
Господин Кубота задумчиво чесал лысеющий затылок. Припомнив
предыдущую головомойку, учиненную Великим Тацу за нецеломудренный перевод, он
напряг мозги так, что на лбу выступили капельки пота. И нужная мысль пришла.
— Нашел! — радостно воскликнул он, подпрыгнув на стуле. —
Мне кажется, я нашел. Вот что имела в виду превосходнейшая и величайшая госпожа
Мархалева: “А не прокатиться ли вам к здоровячке Фёкле со щенками от неудачного
скрещивания”.
— Да-а? — задумчиво пропел Великий Дракон. — Ваши резоны?
— Понимаете ли, Тацу, — просиял разгоряченный удачной
находкой профессор, — мы, видимо, неправильно поняли выражение “к едрене-Фене”.
В печатном тексте невозможно понять имел ли в виду автор букву “е” или букву
“ё”. А ведь в русском языке имеется слово “едрёный”, что означает крепкий,
сильный, в общем, здоровый.
— Что ж, — неплохая мысль, — одобрил находчивость
переводчика господин Судзуки. — Пожалуй, вы правы… Но погодите, мне все же
казалось, что слово “ядреный” начинается с буквы “я”, а не “е”.
“Так и есть! — покрываясь испариной, подумал переводчик
Кубота. — Теперь я точно пропал!”
Но Всевышний профессора пожалел. В этом драматическом месте
Великого Дракона (какая наглость!) прервали.
Бледный от ужаса секретарь посмел войти в кабинет без зова и
вклиниться в беседу Великого Дракона с переводчиком бессмертных творений
госпожи Мархалевой.
