Я погордилась своей Тамаркой:
— Не поскупилась подруга моя, скряга и жадина, на костюмы
бандитам. Приодела своих подданных по-голивудски. Все как в кино. Настоящие
супербойцы! Таким не грех и отдаться!
— Что-о? — ревниво спросил Арнольд.
Я пояснила:
— В их надежные руки.
Фрося меня поддержала:
— Да, мальчики хоть куда. Черные облегающие комбинезоны,
похожие на водолазные, и маски с прорезями для глаз, и необычайная
смертельно-грозная пластика. Надеюсь, ты меня познакомишь с ними? — с
восхищением спросила она.
— И сама познакомиться с ними хочу, — ответила я, рискованно
вывешиваясь в окно, в страстном желании побольше увидеть.
А захватчики невесомо, грациозно и стремительно приближались
к дому. Даже Арнольд был сражен их обаянием.
— Классные парни! — одобрил он. — Где только ваша Тамарка
таких свербовала?
— Только затем и вернусь в Москву, чтобы это узнать, —
пообещала я другу Арнольду и тут же расстроилась.
Оказывается, не одни мы любовались захватчиками. Из дома
нестройной толпой вывалила братва Якудзы. По-русскому обычаю “быки” начали с
вялой разборки.
— Эй, вы, альпинисты, — нехотя прокричал Валет. — Часом вы
не заблудились? Кавказ в другой стороне. Или вы жить передумали? А ну валите
отсюда, пока мы не привалили туда!
Тамаркины подданные на “бычьи” благие намерения хотели
плевать, чем порадовали и меня, и Фросю, и детектива с Арнольдом.
Бесшумно, как тени, они рассредоточились, полукольцом
охватывая “быков” батяни Якудзы, вываливших на поляну всем стадом. Казалось,
подданные Тамарки “быков” вообще игнорировали, стремясь к какой-то невидимой
цели. Однако стадо упрямо стояло на их пути.
Во все глаза глядя на панораму разворачивающегося сражения,
я не могла отделаться от тревожной мысли, что как-то все не так, как должно
быть на настоящей войне. Что-то мне говорило: костюмы роскошные, да, движения —
тоже, но Тамаркиным подданным не хватает чего-то. Чего же? Чего?
Арнольд прошептал:
— Ну и дела! Где же в этих их комбинезонах пистолетам-то
быть?
А детектив констатировал:
— Пистолетов у ваших захватчиков нет.
“Вот что мне не понравилось! — осознала с ужасом я. — Группа
захвата совсем безоружная! Скупердяйка Тамарка на стволах сэкономить решила. И
на еде. Уж больно мелкие подданные у нее, видать, совсем их не кормит”.
“Быки” Якудзы на фоне нашей группы захвата выглядели гораздо
внушительней, как это ни обидно. И “железом” запаслись не хило они. Только что
танки да артиллерию с собой, мерзавцы, не прихватили, а “пушками” обвешались
просто по уши.
Но Тамаркины подданные и на это хотели плевать. Они уже не
бежали, — летели, над поляной просто парили, приближаясь к стаду “быков”. От
наглости их Валет-предводитель остолбенел. Слаб оказался, бедняга, нервы его не
выдержали и, прячась за стадо, он героически завопил:
— Вали их, братва!
И разрядил с перепугу в нападающих автомат.
Что тут началось! От взрывов и выстрелов поляну гарью и
дымом заволокло. Детектив с Арнольдом стали ругаться. Фрося тоже была
недовольна. Впрочем, и я. Ведь возможность наблюдать за ходом событий напрочь
исчезла. Трещали автоматные очереди, бухали одиночные выстрелы, что-то с диким
грохотом жутко рвалось, а я даже не знала что!
Вокруг гарь и дым!
И неизвестность!
Лишь изредка в этой мешанине мелькали чьи-то темные тени —
догадывайся кто там кого. Я прямо вся извелась, пока грохотнул последний взрыв
и стихло. Стихло, представьте все: и мертвое, и живое.
Зажмурившись я подумала: “Хана нашим храбрым орлам,
безмозглым Тамаркиным подданным, забывшим дома оружие! Если живая вернусь в
Москву, то первым делом отправлюсь в церковь, поставлю огромную свечку за
упокой их несчастных душ. И в самом деле, как можно счастливым быть, если
берешься служить этой вредной Тамарке?”
Так, желая им царства небесного и немного размышляя о
любимой подруге, я нервничала и, жизнью рискуя, вывешивалась из окна.
И что же я там наконец увидела?
Первыми из дыма-пыли-кошмара появились Тамаркины подданные.
Они бодро волокли за собой пострадавших “быков”. Сразу обнаружилось в них
деловое воспитание, данное моей бизнесменкой подругой. Тамаркины подданные всех
“быков” тщательно пересчитали, аккуратно уложили рядками и ловко связали
попарно. Особо сердобольный метался, виртуозно бинтуя им раны.
“Какой гуманизм! — восхитилась я. — Вот что значит Тамаркина
хватка. Все дешево, бескровно и цивилизованно”.
Когда клубы гари на поляне окончательно рассеялись,
выяснилось, что из Тамариных бойцов серьезно никто не пострадал. Только с
некоторых маски слетели. Я пригляделась и… ничего не успела сказать.
— Да это же азиаты! Японцы! — первой сообразила Фрося.
— Точно, япошки, — авторитетно подтвердил Арнольд. — Уж я
повидал их, у нас их тут бывает немеряно.
“Японцы, значит”, — подумала я и бросилась Тамарке звонить.
Подруга, как всегда, слова не дала мне сказать.
— Мама, ну ты даешь! Можно сказать в прямом и переносном
смысле!
— О чем это ты? — осторожно спросила я.
— Ха! И она еще спрашивает! — с гнусным восхищением
изумилась Тамарка. — Да я смотрю телевизор и думаю: такого отпадного секса со
времен буйной юности не видала, с тех самых пор, как Даня мой постарел. Нет,
Мама, зря ты занялась бумагомарательством. Не за свое ты дело взялась. Такие
таланты в землю зарыла!
В отчаянии я завопила:
— Да не меня ты видела, Тома, совсем не меня!
— Брось! — в голосе Тамарки звучала снисходительность
женщины, видевшей виды. — В Москве все прям-таки рукоплещут. А уж
телевизионщики как пристрастились тебя показывать. Ты у нас, Мама, теперь
просто суперзвезда. Во всех программах только лишь ты, во всех выпусках
новостей и даже в передаче “Семья и школа”.
Я возмутилась:
— Они что, пожизненно будут теперь меня выставлять на весь
мир?
— Не знаю, Мама, диктор сказал, что эпизод вставлен в
программу по просьбе трудящихся. Зрители телекомпанию атаковали звонками,
требуют мерзкое зрелище повторить, чтобы другим неповадно было. На этот раз
тебя увидела вся Россия.
— Да знаю, Роза с Марусей уже звонили, восхищались моей
фигурой, пытали как удалось мне так похудеть.
