— Корабли! Корабли! Возвращаемся в город!
Большие телеги с трудом развернули и направили обратно к городским воротам. Горы белья и рулоны тканей покачивались на ходу.
— Крепко-накрепко закрыть ворота! — приказали охранники после того, как последняя телега проехала в город.
Мы, женщины, с плотно сжатыми губами поспешили к северным укреплениям, чтобы посмотреть, что происходит. Подойдя, мы обнаружили, что народ выстроился в шесть рядов и пристально вглядывается в морскую даль. Мы протиснулись сквозь толпу к своим мужчинам, встали рядом и стали смотреть в том же направлении.
Вырастая из-за горизонта и покрывая море, словно паутина, на нас надвигалась армада кораблей. Кораблям не было числа, как алчным мухам, которые, жужжа и толкаясь, слетаются на пролитое сладкое вино.
— Сколько их? — спросила Андромаха, не успев отдышаться после усилий, с которыми мы пробирались сквозь толпу.
— Сотни, — ответил Гектор, мрачно глядя перед собой. — Только что прибыли гонцы со сторожевых постов. Они говорят, там не одна сотня кораблей.
— Тысяча! — вмешался Деифоб, стоявший рядом. — Тысяча наверняка есть.
— Этого никак не может быть, — возразил Гектор. — Откуда тысяча?
— Ты считать не умеешь? — огрызнулся Деифоб. — Тогда учись: один… два… три…
— Они движутся слишком быстро и находятся пока слишком далеко, чтобы их можно было точно сосчитать.
Деифоб фыркнул:
— По крайней мере, ты согласен, дорогой брат, что их очень много?
— Да, согласен. Похоже, тебя это очень радует.
— А то как же! Руки чешутся сразиться!
— Гектор! — Андромаха коснулась плеча мужа. — Посмотри-ка туда.
— Чем больше, тем лучше! — крикнул Деифоб. — Значит, тем больше будут их потери. Армия такого размера не сможет прокормиться в чистом поле, вдали от родины. Они начнут умирать с голоду, и чем их больше — тем раньше. Их расчет — на молниеносный удар и быструю победу. Они надеются вернуться домой прежде, чем в лагере начнется голод. Но они идиоты. Они не смогут взять нас приступом. Возможно, — он самодовольно улыбнулся, — кое-кто из нас отважится дать им бой.
Он оглянулся на меня и продолжал:
— Вот он, человек, из-за которого двинулась в путь эта армада. По одному кораблю на каждый золотой волос ее головы. Так пусть они разобьются о каменные стены нашей крепости! В наших стенах камней больше, чем золотых волосков на твоей голове!
Он замолчал, легкая улыбка удовлетворения играла на его губах.
Я отошла в сторону и отвернулась. Я не в силах была смотреть, как чудовищная черная полоса приближается к берегу. «По одному кораблю на каждый золотой волос ее головы»! Как ни ужасно, но это, похоже, правда. Сорок женихов превратились в огромную армию. Сорок отвергнутых мной женихов прибыли исполнить клятву.
Улицы Трои были запружены людьми, которые проталкивались к стене, пихались. Я вглядывалась в их лица — на них не было испуга, они вели себя как дети, которым не терпится увидеть новую забаву. Вон сколько кораблей приплыло поиграть с ними!
Я пробилась через запруду из человеческих тел в свой дворец, быстро поднялась на плоскую крышу: теперь я могла с личной смотровой площадки наблюдать за морем. До сих пор я надеялась, что корабли растают, как мираж, но меня постигло разочарование.
Спустившись в домашнее святилище, я села и сидела тихо-тихо, чтобы сердце перестало бешено колотиться. Я задержала дыхание и даже начала задыхаться.
Тишина этого места подействовала на меня. Тишина и сознание того, что я нахожусь под землей, а значит — в другом мире. Медленно, бесшумно священная змея подползла ко мне из темного укрытия и замерла возле моих ног. Она приподняла головку и словно ждала, что я скажу ей.
Но мне нечего было сказать. Все наши расчеты обернулись просчетами. Мы думали, что Менелай не будет преследовать меня. Что женихи изменят старой клятве. Что Агамемнону не удастся собрать большую армию. А если даже удастся, люди не станут подчиняться ему с его деспотизмом. И все оказалось ошибкой, все.
Эвадна в своем вещем сне видела корабли, которые движутся на Трою, но увидеть их наяву — совсем другое дело.
Такое множество кораблей! Смогут ли троянцы устоять? А что, если — подумать страшно! — Троя падет? Да, немыслимо, но ведь многое нам казалось немыслимым — а в результате греческие корабли на подходе.
И начнется великая война, и множество греков погибнет…
Но если погибнет множество греков, то, значит, и множество троянцев. И все из-за того, что я решила сбежать с Парисом.
Я сама себе говорила то, что часто говорила другим: не я причина войны. Агамемнону нужен был лишь повод. Но мне не становилось легче. Ведь поводом-то стала я!
Чувства ужаса и вины охватили меня, сжали в тисках так сильно, что заболело сердце. Эти люди — они пришли уничтожить мою новую семью, мой новый дом. Но ведь среди них могут быть члены моей бывшей семьи… Мои братья, например. Находятся ли на корабле Менелая Кастор с Полидевком? А мой отец? Впрочем, не могут же все они покинуть Спарту — кто-то должен остаться, чтобы управлять.
Только бы братьев не было среди прибывших!
Змейка коснулась моей ноги, заскользила по ней холодной гладкой чешуей.
«Скажи мне что-нибудь!» — взмолилась я, но ее черные глаза безмолвствовали.
Наступила ночь, в сумерках темнота ночи смешалась с темной тучей, надвигавшейся с моря: корабли были уже совсем недалеко от берега. Завтра они причалят.
Приам собрал чрезвычайное совещание по условному сигналу факельщиков. Люди стали собираться в мегароне; в слабом свете трудно было разобрать лица. Приам, в крайнем возбуждении, заговорил, не дожидаясь, пока придут все.
— Все мы знаем, почему собрались здесь, — приступил он к делу, отбросив обычные церемонии. — Греки идут на нас! На рассвете они высадятся на берег! С наблюдательных постов сообщают, что число кораблей превышает пять сотен. Точнее сосчитать нельзя, пока они не встанут на причал.
Приам помолчал, переводя дыхание. Я заметила, что его руки дрожат, но он сжал их в кулак, чтобы скрыть это. Он протянул руку в сторону старейшин, приглашая их подойти поближе. Тимоэт, Лампий, Клитий и Гикетаон заняли свои места рядом с царем. Гекуба встала позади, прячась в тени.
— Антимах, Антенор.
Те вышли вперед.
— Мои сыновья.
Парис оставил меня и встал рядом с братьями.
— Наши женщины и дети!
Приам обвел всех глазами, задерживаясь взглядом на каждом лице.
— Троя никогда не встречалась с таким врагом. Но я знаю, что она непобедима вашей силой и мудростью. Сначала послушаем наблюдателей, пусть расскажут, что нас ждет.
Два молодых воина, которые вели наблюдение возле гробниц Сигия и Эситес, выступили вперед.
