Горизонт отсюда казался бескрайним, а город крошечным. Косматое небо же выглядело отражением занесенной равнины внизу. Две горгульи, хлопая каменными крыльями, опустились по обе стороны от девочки. Пепельно-черная парочка принялась таращиться в даль вместе с Эмьюз, словно говоря: Ты не одна, даже если думаешь, что одна.
На душе сделалось невыразимо легко и светло. Не радость, но покой и гармония укрыли все страхи и тревоги, как белый снег скрывает от глаз землю, превращая ямы и кочки в одно бесконечное поле.
* * *
Руф полчаса пытался отыскать Эмьюз, но не сумел. Никто не видел ее. Зеркальце не отвечало, а комната пустовала. Он скорее почувствовал, чем услышал шаги. Тангл рывком распахнул дверь.
— Неважно смотришься, — поцокал языком Симадзу. — Что-то потеряр? Ири кого-то?
— Знаешь — говори. Не знаешь — проваливай, — утрированно приветливо улыбнулся Тангл. — Я и так сегодня сделал для тебя больше, чем ты заслуживаешь.
— Справедриво, — согласился Синдо. — Тебе средоваро почитать дневник своей девочки. Занятное чтиво. Там встречается некий юноша с предложением «будь моей». Не борьше не меньше. Бедняжка не осознает, о чем все это.
— Как?!! — Неконтролируемая ярость вспыхнула внутри.
— Просто. — Симадзу скрестил руки на груди. — Давнишняя рюбовь. Хм… Ты не в курсе? А она ответира ему «да». И пока про такое морчит по записям. Ты куда?
— Разбираться!!! — рыкнул Руф и оторвался от пола.
Сейчас Тангл был готов убить на месте проклятого ублюдка за одни только мысли в этом направлении. Он свято верил, что знает, о ком писала Эмьюз. Единственный парень, пришедший на ум, жил с отцом и дедом на территории университетского комплекса.
Руфус славился необдуманными поступками, когда дело касалось близких. Как глупо было вламываться в дом профессора Отто! Клаус сбежал вниз по лестнице на шум и никак не рассчитывал на нападение. Даже рассчитывай он, справиться с Танцором в бешенстве не представлялось возможным. А уж драться с ним — просто самоубийственно.
Тангл припер мальчишку к стене, отшвырнув кресло и повалив вешалку. В глазах Танцора читалась несгибаемая решимость придушить мальчишку.
— В чем дело? — прохрипел Клаус. — Сэр, что происходит?
— Сам скажи, — выплюнул Руф. — Как тебе хватило наглости говорить с Эмьюз про это!
— Не понимаю, — предупредил Клаус, оценивая свои шансы.
Улучив момент, мальчишка переместился на несколько метров вместе с Танглом, однако там уже не было стены. Клаус увернулся, отступил на шаг и появился снова чуть дальше.
— Сэр, давайте обсудим ситуацию? — предложил он.
Только Тангл снова бросился в атаку с нечеловеческим проворством. Клаусу еще не приходилось использовать свои навыки таким замысловатым образом. Мальчишка прыгал по коридору сквозь призму, чтобы Танцор не мог схватить его, параллельно взывая к благоразумию Тангла. В какой-то момент Клаус понял, что Руф сейчас просто метнет в него молнию, и все закончится.
— Какого черта, Сэр?! — Посреди комнаты вырос защитный пузырь. — Чем я вызвал столько гнева?
— Он еще спрашивает! — Руфус от бессилия треснул кулаком в круглый золотистый бок сферы. — Мне стало известно, что некий юноша… обратился к моей подопечной с непристойной просьбой.
— Ну-ну, — хмыкнул мальчишка. — И вы решили, что это я. Хорошо ж вы обо мне думаете!
— О тебе вообще не думаю! — Тангл ходил вокруг сферы, как стая акул вокруг утлой лодочки.
— Это не я.
Клаус чувствовал, что его измотанная душа, или что там, сейчас умирает в муках. Тут и сопоставлять нечего. Все предельно ясно.
— Я убью его, — констатировал мальчишка, протыкая пузырь со своей стороны.
— Нет, это я убью его, — возразил багровый не то от смущения, не то от злости Танцор. — А кого «его»?
— То-то Коллоу попросил перекинуть себя в аббатство, — Клаус потер лоб. — Он убьет его первым. Раз вы знаете, Мастер, наверняка, тоже.
— Нет! Ту бледную немощь? — Руфуса передернуло. — Отправь и меня, за Коллоу?
— Вас трясет, Сэр, — мальчишка почти гордился своим самообладанием. — Чаю? Коньяку?
— Не пью, — отозвался Тангл, рассеянно поднимая вешалку и возвращая на место вещи, посыпавшиеся с нее.
— Все же чаю. — Сейчас Клаус смотрел на Танцора с жалостью. — Возможно, даже с коньяком.
— На наше счастье, аббатство закрыто для посещений извне, — вспомнил Руф. — Но Эмьюз все равно пропала.
— Никуда она не пропадала, — покачал головой мальчишка. — Видел ее гуляющей по крепостной стене в компании горгулий. Да, я слежу за Эмьюз. В основном по приказу Коллоу. Полегчало?
— Немного, — Руфус выпрямился. — Если не хочешь меня перебросить, сам туда полечу. И за мной не следовать.
«Истеричка», — подумал Клаус, когда за Танглом закрылась дверь. — «Мог же и убить». Тупое безразличие навалилось свинцовым колпаком. В конце концов, времени на то, чтобы смириться с этой утратой, было предостаточно. Однако искренне хотелось посмотреть в глаза сопернику, чтобы понять, что есть в нем такого. Все равно отчаяние и злоба остались где-то далеко позади.
— В пустом сердце стального ворона не нашлось места таким мелочам, — криво усмехнулся своему отражению в зеркале Клаус.
* * *
Мрачная радость разливалась по венам. Уважение аббата наконец-то пригодилось. За нужным мальчишкой послали сразу. Джулс в ожидании бродил между могил, читая имена на плитах.
Низкое белое небо, легкие снежинки, аллея черных деревьев, колючие кусты и ни души! Отличное место, чтобы выяснять отношения без свидетелей или заключать сделки с совестью.
Коллоу до последнего делал вид, что не замечает приближения слепого с собакой. Когда до смотрящего в ночь оставались считанные метры, Танцор обернулся.
— Гримм Бишоп? — вместо приветствия спросил он.
— Да, Сэр, — ответил мальчишка. — Вы звали меня?
— Сними повязку, — приказал Джулиус. — Я когда-то был Вестником, как сейчас… Эмьюз. Собственно, она и стала причиной моего к тебе интереса. Вернее, содержание ее дневника.
— Я ничего не сделал. — Гримм попятился.
— Если бы сделал, я бы просто убил тебя, — миролюбиво признался Танцор. — А так нам есть, что обсудить. Сними повязку.
Блондин собрал остатки мужества и подчинился.
— Готов выслушать тебя, — сообщил Коллоу. — Расскажи о своих намерениях относительно Леди Варлоу.
— Я люблю ее, — выпалил Гримм.
— Допустим. — Джулс чувствовал ложь, маскирующую стыд захваченного врасплох. — Дальше?
— А что дальше? — потерялся мальчишка.
— Что угодно, времени у меня много. — Вот тут Танцор врал, но поймать его было некому.
