— Сначала отдай простыню, — спокойно сообщил Макс.
— Мы так не договаривались! — Тангл кожей чувствовал, что краснеет.
— Руфус, это не смешно. — Он взглянул на часы. — Я даже дам тебе ракушку. Она мягкая и держится, как присоска.
Несчастный Танцор вцепился в простынку и протестующе замотал головой.
— Все хорошо. — Бэн сделал шаг вперед. — Процедура стандартная, чаще всего Тени проходят ее в бессознательном состоянии. Кого тут стесняться? Мы — Реконструкторы.
— Было бы из-за чего стесняться! — Попытка Дэна ободрить провалилась.
— Когда я соглашался, ни на что унизительное не рассчитывал, — проворчал Тангл, скрываясь за ширмой.
Желание быстро одеться и ускользнуть вспыхнуло, но тут же погасло. Сбежать из-за такой ерунды — самый легкий способ потерять лицо.
— Что теперь? — Не в силах расстаться с простыней, Руф отчаянно тянул время.
— Это не ко мне вопрос. — Макс поднял руки.
— Садитесь так, чтобы край оказался четко под коленями, — скомандовал Дэниэл.
«Мальчишка старательно отводит взгляд», — отметил Руфус. — «Хоть для кого-то из них я не кусок мяса и не подопытный кролик». В сердце шевельнулась теплая благодарность. Во всех без исключения Реконструкторах Тангл чувствовал какое-то пренебрежение. Отношение к Теням, как к безликому материалу… глине.
— Проговаривайте все свои действия, — попросил студентов Макс.
— Мы обрабатываем клеммы проводящим гелем и распределяем по контрольным точкам, — объявил Бэн и взял круглый пластырь и тюбик.
Через минуту шут обклеил Руфуса разнокалиберными пластинками, как школьник коробку для завтрака.
— Осторожно ложитесь на спину. — Дэн коротко посмотрел на Танцора и уткнулся в конспект. — Не пытайтесь продвигаться самостоятельно, машина это сделает за вас.
Руф не видел ничего, кроме потолка, когда аппарат негромко звякнул, и валики пришли в движение. Мягкая подстилка в самом деле плавно внесла его под невысокий свод, а Бэн закрыл дверцу.
— Теперь недолго, — голос мальчишки долетал едва-едва. — Не вертитесь и не машите руками.
— Я похож на идиота?! — Руф приподнял голову.
— Порядок такой! — Бэн постучал в плотное стекло и показал два больших пальца вверх.
Руфус зажмурился. Вокруг что-то беспрестанно щелкало, шуршало, мигало и пикало, а по телу мурашками пробегали волны приятного сухого жара. К концу процедуры Тангл чуть не задремал.
— Ну как? — спросил он, спуская на пол босые ноги.
— Не знаю, как сказать, — замялся Дэн, вручая пациенту простыню и пакет печенья. — Вам стоит подкрепиться.
— Зачем еще? — нахмурился Руф.
— Дефицит веса, — не церемонясь, бросил Макс. — Сорок шесть килограмм при твоем росте — это чудовищно. Кому-то следует уделять больше внимания питанию.
— А кому-то следует о питании вообще забыть, — огрызнулся Тангл.
— К чему ты клонишь? — Реконструктор сложил руки на животе.
— Либо вынь арбуз из-под рубашки, либо житье с мамой на пользу не пошло, — ехидно отозвался тот.
— Если меня шуточки про пластинки на зубах не задевали, почему ты решил, что теперь что-то изменилось? — Макс нацепил на нос очки. — Я себе нравлюсь. Прописать тебе что-нибудь? Серьезно. Прописать? Чтобы быстро и эффективно.
— Пропиши. — Руф потупился.
Он злобно хрустел рассыпчатым печеньем, пока мальчишки собирали свои хитрые наклейки в ведерко и стирали остатки геля.
— Что вы чувствовали… там, внутри? — осторожно поинтересовался Дэн.
— Ничего особенного, — ответил Руфус. — Тепло и душно немного.
— Тепло или жарко? — уточнил Бэн.
— Скорее жарко, — согласился Тангл. — Но не так, чтобы невыносимо.
Руф посмотрел на свои руки.
— Макс, а покраснение — это нормально? — заволновался он.
— Вполне, — успокоил тот. — Вы, Тени, обычно бледнокожие. Сейчас пройдет.
— Чисто теоретически… А для человека это покраснение не превратится в ожоги? — как бы между прочим спросил Дэниэл.
— Нет, конечно! — Макс строго взглянул на студентов поверх очков. — Такие же приборы, хоть и с меньшим функционалом, используются не только в психофизической реконструкции, но и в простой — рекреативной. Назначают редко, стараются обходиться. Процедуру можно повторять не чаще, чем раз в пять лет. Людям, разумеется.
Забытый всеми аппарат призывно запищал и выплюнул длинную широкую ленту бумаги.
— Вот и наши данные, — потирая руки, объявил молодой профессор.
Мальчишки, побросав все, сгрудились около Макса и с нескрываемым любопытством уставились в ряды кривых линий.
— Где здесь внесенные изменения? — Бэн попытался оторвать ленту.
— Рано! — возразил Карвер. — Еще не все. Изменения начинаются вот отсюда.
— Я тоже посмотреть хочу. — Руф прошлепал к Реконструкторам, обернувшись простыней на манер тоги.
— Смотри. — Макс подвинулся. — Вот ровненький ряд — здесь твои собранные кости. Красиво и правильно, ничего не «торчит»…
Тут он запнулся.
— Профессор, откуда здесь две ступеньки и сужение? — удивился Бэнжамин. — Это ошибка? Мы что-то не так приклеили? Придется переделать?
Макс только зашипел. Он ругнулся вполголоса и постучал кулаком чуть выше того места, откуда торчала бумага. Не удовлетворенный результатом, Макс несколько раз нажал ближнюю кнопку.
— А нам говорили, что это делу не поможет, — выдохнул Бэн, но мгновенно прикусил язык.
— Доктор, я умру? — Танцор попробовал разрядить ситуацию единственным доступным способом.
— Не суетись под тесаком, — нервно рассмеялся Карвер.
Проклятая машина снова ожила. Она выплюнула остаток старой ленты, отделенной ровными дырочками, выстроившимися в линию. Макс оторвал проверенную часть и нетерпеливо подставил ладони под отверстие.
— Разродишься или нет? Чтоб тебя… — бормотал он. — Давай, красавица!
Прибор точно всхлипнул — мигнули крошечные лампочки, и новая лента высыпалась Максу прямо в руки. На ней не было ни беспорядочно намалеванных штрихов, ни кривых, только буквы и цифры.
— Беру свои слова назад. — Карвер выпрямился и сдвинул очки с носа на макушку. — Никакой это не дефицит веса, а результат вмешательства…
Как безумный, Реконструктор метнулся к столу, разложил распечатку и принялся что-то обводить и вычеркивать.
— Печенье не отдам, — улыбнулся Руф.
— Пожалуйста-пожалуйста, — кивнул Дэн. — Оно не наше.
— Профессор, что там? — Бэн попытался заглянуть Максу через плечо.
