— Уже ни за что. — Дарроу чуть не плача гладил пальцами испорченную дверь.
— Правильно, — кивнул Наставник. — Даже мне не хватит сил сломать это, вам и подавно. Так откуда такая сила у хрупкой девочки?
Вильгельм присел на корточки и, прищурившись, осмотрел место, откуда торчала связка ключей.
— Я бы не был так уверен, — присвистнул он.
— Ты на чьей стороне? — прошипел Тангл.
— На вашей, — успокоил Сэр Хьорт. — Тем не менее, кто-то вколотил жетон обратной стороной. Эмьюз, ангел мой, это тонкая механика. С ней грубо нельзя, только нежно. Я б сказал, как с женщиной, но ты не поймешь. Видишь, не лезет. Зачем продолжать совать? Не получается, значит, что-то не так?
По толпе студентов по обе стороны двери прокатилась волна нервных смешков.
— Либо придержите язык, Сэр, либо я предложу вам покинуть территорию университета, — холодно отрезал Дарроу.
— Молчу. — Вильгельм примиряюще поднял руки. — Но все же, Эмьюз, зачем было вколачивать жетон?
— Она ничего не вколачивала, — вклинилась Лют. — Я стояла рядом и заметила бы.
— Блондиночка, помолчи, сделай милость, — отмахнулся Хьорт. — Давай, Эмьюз. Правду.
Вильгельм приподнял лицо девочки за подбородок и пристально посмотрел прямо в глаза.
— Лют не обманывает, — собрав остатки самообладания, ответила Тень. — Я действительно, как обычно, вставила жетон. Разве что чуть подтолкнула ладонью.
— Ладошкой, значит, подтолкнула? — Хьорт выпрямился. — Знаешь, Руф, а отведи-ка Леди к местному психологу. Пусть пожалуется без свидетелей на двух великовозрастных скотов, превративших ее жизнь в сплошные тренировки. Я свою вину признал. А ты?
— И я, — вздохнул Тангл. — Думаешь, сумеем починить, как те окна?
— Нет, дружок, — рассмеялся Вильгельм. — Эту красоту не люди делали. Я только доломать смогу, чтобы ребята попали домой. Последнее слово за вами, Дарроу.
— Ломайте, — поморщился профессор. — Только без меня.
— Да. Слабонервных прошу удалиться. — Танцор отступил на шаг. — Эй! Внутри! Не хотите получить травмы разной степени тяжести, отползите на безопасное расстояние! Это метров на шесть.
Руфус осторожно склонился к Эмьюз.
— Пойдем и мы? — мягко попросил он.
— Я хочу посмотреть, — прошептала девочка.
Сэр Хьорт принял боевую стойку.
— Прах к праху, — произнес он.
В ту же секунду руки Вильгельма от локтя обернулись толстыми пучками спутанных бурых стеблей. Острые концы побегов щупальцами устремились к двери. Они безжалостно вгрызались в камень, как в мел. Ввинчивались, опутывали живыми змеями, оставляя глубокие борозды. Барельеф треснул, но не развалился.
Сэр Хьорт бросил на Эмьюз короткий взгляд, словно подначивая: «Смотри, как я перемещаю центр тяжести». Танцор плавно поменял опорную ногу и потянул конструкцию на себя.
Без шума и скрежета уничтоженная дверь послушно покинула проем. От этого зрелища девочке сделалось особенно тоскливо. Она развернулась на каблуках и поковыляла прочь.
— Наверное, нам следует приостановить тренировки. — Наставник поравнялся со своей подопечной и замедлил шаг.
— Нет, — твердо отрезала Эмьюз. — Сдаются только неудачники и слабаки.
— Кто сказал такую чушь? — строго спросил Тангл.
— Сэр Хьорт.
— Тогда Вильгельм все это в квадрате. — Руфус оглянулся. — Видишь ли, только баран прет напролом, потому что он глупое животное. Перерыв — не отступление, а возможность уложить в голове полученное знание.
В Башне Четырех Ветров — месте, предназначенном исключительно для псиоников, — Тень чувствовала себя, как на вражеской территории. Она ни на шаг не отставала от Тангла, даже зачем-то взяла его за руку. В конце концов, невозможно вечно избегать визита к психологу. Несмотря на то, что эту работу получил Мэйсон, Эмьюз не желала записываться на прием. Отказывалась признать, что ей действительно нужна помощь.
Стоило Танцорам переступить через порог, обстановка в просторной комнате начала стремительно меняться. По стенам поползла склизкая плесень, а их камни потрескались и обветшали; с потолка обрушились ржавые цепи с отвратительными крюками; мебель ощетинилась хищными шипами, и только один островок уюта сохранился в глубине, где на залитом ласковым светом коренастом столе сидел серый в полосочку кот.
— Вы вовремя. — Мэйсон довольно прищурился.
Он спрыгнул на пол и принял человеческий облик. Без студенческой формы, в строгих брюках, накрахмаленной белой рубашке, со щегольским полосатым жилетом и при галстуке мальчик-кот выглядел крайне солидным джентльменом.
— Я подожду за дверью? — с надеждой спросил Тангл.
— Нет, Сэр. — Мэйсон отрицательно покачал головой. — Нам ни к чему лишнее давление.
Эмьюз с удивлением заметила, что Наставник смешался. Избавив себя от продолжения диалога, Руфус просто вышел вон.
В комнате сделалось заметно светлее.
— Жаль, что ты не навещала меня раньше, — мурлыкнул Мэйсон, снова превращаясь в кота. — Располагайся.
— Где? — Девочка не горела желанием приближаться к зубастой мебели.
— Страшно? А, между тем, это отражение твоих эмоций.
Кот плавно двинулся к пугающей штуке, которая несколько минут назад совершенно точно являлась диваном. Под мягкими лапами зверька неприветливый пол покрывался пушистым ковром. Мэйсон прицелился, вильнул хвостом и запрыгнул на сидение. Шипы спрятались, как по команде, шершавое дерево сменилось апельсиновой обивкой, а из ниоткуда возникли две подушки-валика.
— Так лучше? — Кот потянулся и упал на бок. — Комнату Тысячи Настроений нельзя обмануть. С тобой происходит что-то нехорошее. А раз ты здесь, значит, я сейчас узнаю, что именно. Посмотри, какой я теплый и мягкий. Погладь меня, Эмьюз.
— Ну, да. Врать бессмысленно, — согласилась Тень.
Она приблизилась и села рядом. Мэйсон немедленно свернулся клубком у девочки на коленях и тихонько завибрировал.
— Я сломала барельеф с оборотнем, — вздохнула Эмьюз. — Профессор Дарроу чуть не плакал. Не понимаю, как так получилось! В голове каша.
— Отчего, как считаешь? — кот развернул к девочке оба уха.
— От всего сразу, — призналась она. — Друзья уверены, что я спятила; два Танцора стараются научить меня чему-то, что никак не сочетается; приходится использовать влюбленного парня в качестве осведомителя, и вообще убийственные чужие тайны совершенно сбивают с толку и ставят все с ног на голову; отсутствие прошлого давит камнем. Выбирай любую причину, а вместе они невыносимы. Здесь в Шейдивейл я хотя бы чувствую себя в безопасности. Но стоит вспомнить, что город рано или поздно придется покинуть, — жить не хочется.
