— Запомни раз и навсегда, сынок, — прошептал Эдвин, — дикий зверь остается диким зверем, каким бы красивым ни был.
Но мальчишка не слушал. Он заворожено таращился на живую гору. Больше всего монстр напоминал гигантскую кошку с бородой и коротким хвостом. Его горбатая спина медленно ходила вверх и вниз. Зверь лежал на животе, опустив массивную голову между лапами. Густая шерсть, покрывавшая все тело, отливала серебром. Монстр ворчал во сне и облизывал широкий серый нос розовым языком. Клаус обошел сферу кругом и вернулся к голове.
— Какого цвета у него глаза? — зачем-то спросил он.
— Желтого, — мистер Баркли нахмурился. — Налюбовался?
— Нет, — честно признался мальчишка. — Уже пора на выход?
— Пора, — подтвердил тот. — Сейчас сюда установку для рентгена подтянут.
В дверях Клаус обернулся.
— До свиданья, страшный зверь, — улыбнулся он.
— Лучше «прощай», — покачал головой офицер.
Мальчишке не терпелось добраться до дома и поделиться последними событиями с господином Отто. Клаус уже предвкушал, с каким воодушевлением дед станет расспрашивать об увиденном в мельчайших подробностях.
— Когда его вернут в родной мир? — Потрясающий кот безраздельно владел мыслями мальчика.
— Когда из лаборатории пришлют документ, подтверждающий, что зверь ничем у нас не заразился, — задумчиво произнес Эдвин и, помолчав, добавил: — Не нравится мне твой щенячий восторг. Я, конечно, все понимаю, но эта тварь вырезала бы полгорода, останься она на воле. Радоваться чудовищу как рождественскому подарку странно.
— Хищник, заключенный в сферу, — объект научных изысканий. Он не «тварь» и не «чудовище», а биологический вид. Мой дед уважаемый профессор и исследователь внешних миров. Если бы он увидел это существо, отреагировал бы еще более эмоционально. Прошу принести извинения за «щенячий восторг», — мальчишка вскинул голову.
Пожилой офицер оторопел и притих.
— Я не сумасшедший, чтобы недооценивать угрозу, которую может представлять зверь таких размеров, свободно разгуливающий по окрестностям, — воспользовавшись паузой, продолжил Клаус. — Я, конечно, молод, но дураком себя не считаю, сэр. И чувство собственного достоинства у меня есть.
Он умолк. Если бы сварливый характер хоть изредка позволял удержаться от выяснения отношений по любому поводу, мальчишка наверняка стал бы гораздо счастливее.
— Прости, что недооценил твою рассудительность, — согласился Эдвин. — Только там, в смотровой, ее было не слишком заметно. Мне даже показалось, что, если бы не сфера, ты кинулся бы «погладить котенка».
— Не догадывался, что произвожу такое впечатление, — расстроился Клаус.
— Это я предвзят, — подбодрил он. — Добрых полжизни тут прослужил, на трупы насмотрелся, хоть караул кричи. Поэтому всякую опасную тварь рассматриваю исключительно как потенциального людоеда. Пожелал бы тебе никогда не понять моих страхов, но ты — связной. Вашему брату и не такое встречать случается.
— Я ничего не боюсь, — гордо произнес мальчишка.
— А говоришь, что не глупый, — мистер Баркли только головой покачал. — Все боятся. Ты настоящего ужаса просто не видел еще.
Клаус ничего не ответил.
— Не решил, чем хочешь заниматься? — уточнил на прощание старый офицер.
— Чем угодно, кроме перекладывания пыльных папок, — заявил мальчишка.
— Ну, тут ничего не обещаю, — Эдвин картинно развел руками. — Одно точно: скучать не придется.
На обратном пути Клаус много думал. Он не обращал внимания на идущих навстречу людей. Правда, решение «не впадать в щенячий восторг» продержалось ровно до того момента, пока господин Отто не спросил: «А какие у нефо были гляза?».
— Желтые. — И рассказ завертелся по-новой.
* * *
Джулиус сидел на толстом бревне у костра и с упоением жевал цветки акации.
— Зря ты со мной поспорил, — проглотив следующую порцию, сообщил он. — На этот раз совсем зря. Хоть целую тачку таких цветов слопать могу.
— Я еще не сдался! — Сириус икнул.
— Да-да, но перед тем, как тебя стошнит, предупреди, чтоб я успел отойти. — Джулс достал из кармана еще пригоршню.
Ночная роща мягко шелестела над головами, а сладкий воздух гладил горло. Возможно, поначалу мальчишки не обрадовались тому факту, что не способны избавиться друг от друга, но вскоре все наладилось. Пусть Сириус судорожно прятал некоторые свои воспоминания, а Джулиус бодрствовал сутками, — встречаясь, они продолжали отлично проводить время.
— Признай поражение и расскажи наконец, что тебя так расстроило тогда, — предложил Коллоу. — Я даже согласен на ничью.
— Все должно быть по-честному, — возразил упрямец.
— Очередной хитрый план? Обожраться акации до беспамятства? — Джулс спрыгнул с бревна и подбросил еще веток в огонь.
— Зачем так грубо? — Лицо Сириуса заметно позеленело.
— Затем, что никак не возьму в толк, отчего ты упираешься. — Он устроился прямо на земле, скрестив ноги. — Смеяться не буду, даю слово.
— А тут не над чем. — Мальчишка с силой швырнул свою пригоршню цветков в костер.
— Сдался? — потирая руки, осведомился Джулиус.
Вместо ответа Сириус зажал рот ладонью и скрылся в кустах.
— Слабак! — крикнул вдогонку Коллоу.
Когда мальчишка вернулся, Джулс участливо протянул ему бутылку с водой. Сириус молча подставил руки.
— В следующий раз спорим на что-нибудь менее противное, — предложил Джулиус.
— Уговорил, — прополоскав горло и умыв лицо, подытожил мальчишка.
— Теперь поведай мне причину своих недавних страданий.
Сириус отчаянно тянул время. Он мучительно медленно усаживался у огня; потом обвел грустным взглядом клочок черного неба, усыпанного звездами, и глубоко вздохнул.
— Хватит, — нахмурился Коллоу. — Я выиграл и требую свой приз — правду.
— Все дело в девочке, — признался Сириус. — Она меня не слышит. И не услышит, а виноват ты.
— Почему сразу я? — возмутился Джулс.
— Разве кто-то другой мешает ее обучению? — мальчишка поднял брови. — Закономерность простая, как блин: чем больше Эмьюз узнаёт, тем ближе мы становимся. Я настолько реален здесь благодаря тебе. Для тех немногих, до кого сумел достучаться, ничего этого нет. Только едва различимый шепот и путаные сны.
— Пока не объяснишь, зачем она тебе, можешь на меня не рассчитывать, — отрезал Коллоу.
— Даже не надеялся, что будет легко, — отмахнулся тот. — Мне нужно знать, смогу ли я… доверить ей свою жизнь, да и твою тоже, по большому счету.
— Ничего не понял, но уже испугался. — Джулиус озадаченно потер лоб.
