— Сердишься? — нахмурилась Робин. — Правильно, заслужил. Но в таком случае, наоборот, стоит рассказать, чтобы помучился.
— Кровожадная какая, — улыбнулась Эмьюз. — Это все?
— Нет. — Подружка отвела взгляд. — Мне показалось, или один из Дивных — мальчишка нашего возраста?
— Не показалось.
Эмьюз стряхнула с ног тапочки, забралась на чужую постель и задернула полог.
— Не возьму в толк, почему мне его так жалко, — вздохнула Тень. — Мальчишка пытался убить нас с теткой.
— Интуиция — могучая штука, — оживилась Би. — Вдруг она тебе подсказывает, что парень на самом деле хороший, просто ошибся или под дурное влияние попал, и только ты теперь можешь его спасти?
— Сути не меняет. — Она откинулась на жесткие подушки-валики. — Преступник — это преступник. А вооруженное нападение — не тот масштаб, где можно отделаться выговором.
— Что если ему угрожали? Вдруг парня заставили напасть на вас? — предположила Робин.
— В любом случае, я ничем не могу ему помочь, — вздохнула Эмьюз. — Знаешь, что самое страшное? У нас чуть не отобрали Синего.
— Почему? — удивилась та.
— Он убил двоих Дивных. Это было потрясающе красиво, если о смерти вообще можно говорить такое, — призналась Тень. — Разве ты не видела?
— Мое видение — две-три короткие сцены, — сообщила девочка. — Первый удар. От него могла погибнуть ты, но не погибла. Но я-то видела, как твое тело разлетается пылающими ошметками по лужайке. Ничего красивого в смерти нет.
— Росарио спасла, — прошептала она.
— Представь мою реакцию. Тебя где-то убивают, а я тут с ума схожу. Не вызывать же тебя, чтобы спросить, что правда, что нет. Еле дотерпела. И то боялась.
Би нервно рассмеялась. Только теперь Эмьюз заметила, что глаза у подружки заплаканные.
— Что еще ты видела?
— Ничего особенного, — отмахнулась она. — Как тот мальчик упустил возможность убить твою Росарио. Сознательно.
Тень пристально посмотрела девочке в лицо.
— Почему-то мне кажется, что ты лжешь, — осторожно сказала она. — Но причины я не понимаю. Возможно, я просто перенервничала сегодня. И теперь мне во всем чудится подвох. Выглядит так, словно ты больше печешься о судьбе Дивного. Ты часом с ним не знакома?
— Нет, конечно! — Би густо покраснела. — Но ты права. Я солгала тебе. Вначале-то рассказала правду, но…
Робин шумно выдохнула.
— Не думала, что меня будет так легко раскусить, — она озадаченно потерла лоб. — Я не хотела обманывать, другого выхода не нашла. Знать не знаю, кто этот тип, даже не уверена, что он не законченный гад. Но мальчишка однажды нам пригодится. Тебе, мне и Конору. Других хорошо знакомых Танцоров у меня нет, поэтому обратилась к тебе. Надо было сказать все честно.
— Почему я должна тебе поверить теперь? — Эмьюз слишком устала, чтобы расстраиваться.
— Не должна, — согласилась Би. — Может, судьба сама расставит все по местам, а я зря пытаюсь повернуть ее колесо в свою сторону.
Виноватый взгляд подруги подкупал искренностью.
— Ладно, — отмахнулась Тень. — Не лги мне больше.
— Даю слово.
Неожиданно в коридоре сделалось шумно.
— Там, похоже, опять что-то происходит, — насторожилась Эмьюз.
— Пойди, посмотри, — предложила Робин.
— Не выйдет, Росарио заперла меня. — Девочка прокралась к двери и приложила ухо к замочной скважине.
Тяжелые шаги на лестнице и голоса стали громче.
— Убирайся из моего дома, — рычала тетка. — Нечего тебе здесь делать!
— Это уже не смешно, Мария, — отрезал дядюшка Джулиус. — Ты препятствуешь расследованию?
— Расследуй, что считаешь нужным, но за порогом! Я знаю свои права! — не унималась мадам Тэсори.
Судя по звукам, в коридоре шла нешуточная борьба.
— Представляешь, Би, — прошептала Эмьюз, — моя тетка выгоняет Мастера Тени из нашего дома. Жаль, я не вижу! Она ему примерно по пояс, если не ниже.
— Смелая женщина, — присвистнула Робин.
— Еще какая! — с нескрываемой гордостью подтвердила та.
— Уф! — Глаза подруги забегали. — У меня за стенкой родители зашевелились. Узнают, что не сплю, завтра весь день просижу наказанная. Увидимся утром?
— Время наступления утра назначаю я, — улыбнулась Тень. — Не проспать бы до вечера.
Сунув зеркальце обратно в карман, девочка снова прильнула к замочной скважине.
— Я не хочу нечаянно сломать тебе что-нибудь, перестань, — уговаривал Сэр Коллоу. — Не хочу причинять боль.
— Вот и держись отсюда подальше, — отрезала Росарио. — Ненавижу тебя за то, как ты поступаешь со всеми, кому дорог.
— Наконец-то какое-то объяснение! — иронически воскликнул тот. — А конкретнее нельзя? Имена, даты, действия?
— Клоун! — рявкнула она. — Ты не нужен ни в жизни этой девочки, ни в моей! Скольких доверчивых ты убил своими руками?
— Ма… Мария!
— Тебе было отказано от этого дома! Убирайся! — Тетка уже ничего не слышала, она топала ногами и кричала. — Все, кто занимался расследованием, ушли уже. Любопытно — читай отчеты! В любой точке вселенной ты волен поступать, как в голову стукнет, только не здесь! Исчезни, испорченный, злой мальчишка!
— Хорошо, только успокойся…
В голосе дядюшки Джулиуса звучала такая обезоруживающая забота, что сердце Эмьюз сжалось. Когда ссориться стало не с кем, коридор наполнился рыданиями, из тех, от которых душа наизнанку выворачивается. Девочка вдруг захотела окликнуть Росарио, утешить, но одернула себя. «В конце концов, Тэсори получила, что заслужила», — решила она.
Слушать под дверью Эмьюз больше не могла. Требовалось срочно занять себя чем-нибудь. От невообразимой несправедливости кровь буквально закипала. «Она и с Ческо так поступала», — вспомнила девочка. — «Ненавидела его зазря. Сэр Коллоу добрый и благородный. Если бы со мной так… я бы не выдержала».
Рыдания стихли. Скорее всего, тетка спустилась в кухню. Почему-то Эмьюз не желала видеть ее прямо сейчас. Пересчитав всех птиц на покрывале, девочка поднялась с постели.
Она остановилась перед письменным столом, затянутым все той же ветхой тканью. Чтобы не зачахнуть от скуки, Тень решила поискать писчие принадлежности. Стараясь не порвать чехол, Эмьюз освободила небольшую дверцу. Тугая деревяшка поддалась не сразу. Когда же она с тоскливым стоном распахнулась, внутри обнаружилась невероятная куча старых фотографий. Пыльные карточки посыпались на пол.
— Только этого не хватало, — пробормотала девочка, спешно запихивая их обратно.
С фотографий смотрели незнакомые люди. Мужчины, женщины, дети… Они улыбались, веселились, разрезали именинные торты, задували свечи, играли с собаками, гуляли по удивительным местам. Надписи на карточках Эмьюз прочесть не могла — не знала языка. От прикосновения к чужим радостным воспоминаниям в груди возникало странное щемяще-теплое чувство.
