Успела Мальчик как раз вовремя. Когда она заняла удобную для съемки позицию, Оксана Корчак уже встала из-за стойки и двинулась с бокалом в глубь зала. По дороге ей встретился кто-то из знакомых, они перекинулись парой фраз. Наконец Корчак подошла к столику Барби.
Шушуканье девиц разом стихло.
– Привет, Лика! – широко улыбнулась Корчак. – Какое потрясающее на тебе сегодня платье! Просто супер!
– Спасибо, дорога… – начала было недалекая Барби, но Оксана в этот момент выплеснула в ее кукольное личико вино. – А-а!.. – пискляво взвизгнула от неожиданности манекенщица.
В тот же самый миг столик озарила вспышка цифровой камеры Катерины Мальчик.
– Сволочь, не снимай! – в ужасе закрылась руками Невельская, однако камера Кати работала с безжалостностью пулемета.
Вечер перестал быть скучным, тусовка оживленно загалдела. Народ, работая локтями, старался подобраться поближе, чтобы не пропустить такое незаурядное зрелище. Вскочившая было Барби сообразила, насколько плачевно она выглядит, плюхнулась на место и зарыдала. Оксана же перевернула бокал и вылила на ее голову остатки вина:
– Не расстраивайся, курица! Сделаешь кому-нибудь в машине минет, и тебе купят платье получше! Может, тогда до тебя дойдет, что не все в этой жизни продаются, как ты, дешевка! Пока, девочки!
Поставив на стол бокал, Оксана спокойно направилась к выходу. Толпа перед ней расступалась. Многие мужчины, позабыв о своих спутницах, буквально раздевали Оксану глазами. Но ей это было все равно.
Только проходя мимо Влада Коротких, Оксана бросила на него виноватый взгляд и едва пожала плечиками – мол, прости, что испортила тебе мероприятие. На что Влад ободряюще улыбнулся и украдкой показал Корчак большой палец.
Уже на лестнице Оксану с топотом обогнала Катерина Мальчик. На ходу она выдохнула:
– Хоть ты слегка расшевелила эту говенную тусовку, а то и писать было не о чем! Пока, Ксюха!
– Пока, Кать! – негромко сказала Оксана.
Дойдя до «Порше», она плюхнулась на кожаное сиденье и запустила мотор. Потом потянулась за сигаретами и щелкнула безумно дорогой платиновой зажигалкой. Барби, став обладательницей такой вещицы, наверное, на каждом шагу выставляла бы ее напоказ и просто млела бы от чувства собственной исключительности. А Оксана уже даже не помнила, кто ей эту зажигалку подарил.
Затянувшись, она посмотрела на себя в зеркало. Увы, никакого торжества во взгляде не было. Это в «Трюме» народ наверняка ахал и охал, обсуждая вызывающий поступок Оксаны и втайне завидуя ей.
И только Оксана себе не завидовала.
Ее рука сама скользнула к стереосистеме, пробежала по клавишам.
Несколько секунд спустя в салоне негромко заиграла старая песня «Машины времени». «Порше» тронулся с места и рванулся к проспекту. Из колонок зазвучал голос Макаревича: «Она идет по жизни смеясь, она легка как ветер, нигде на свете она лицом не ударит в грязь. Испытанный способ решать вопросы, как будто их нет, во всем видеть солнечный свет… Она идет по жизни смеясь, встречаясь и прощаясь, не огорчаясь, что прощанья легки, а встречи на раз. И новые лица торопятся слиться в расплывчатый круг как будто друзей и подруг… Она идет по жизни смеясь. В гостях она как дома, где все знакомо, удача с ней, жизнь удалась. И без исключенья все с восхищеньем смотрят ей вслед… И не замечают, как плачет ночами та, что идет по жизни смеясь…»
10
– Ну что же! – решительно сказал Сергей Геннадьевич, поворачиваясь к сейфу. После недолгих манипуляций он выложил на стол стопку стодолларовых купюр. – Готовься, в расходах себя не ограничивай… Только вот еще что…
– Что? – спросил Фрол.
– Я вдруг подумал об этом хакере… Может, его лучше пустить в распыл, чтоб он не смог потом никого на нас навести?..
– А как его пустишь в распыл, Сергей Геннадьевич?.. Я его не видел и не знаю, общался исключительно через Интернет…
– Но проводку-то денег можно отследить! Как-то ведь он их обналичивает!
– Да он их уже, думаю, обналичил, – пожал плечами Фрол. – Через кредитную карточку… Но вы зря волнуетесь. Меня-то он тоже не видел и не знает. Общался я с ним из разных компьютерных клубов, базу он мне сбросил на специально открытый ящик. Найти меня практически невозможно…
В военном училище Фролова неплохо натаскали насчет всяких компьютерных технологий. Правда, в Чечне эти его навыки остались практически невостребованными. А вот в городских условиях очень даже пригодились.
– Ладно, убедил… – кивнул Сергей Геннадьевич, придвигая к Фролову доллары. – Тогда я, пожалуй, еще до «Казановы» пошлю ей привет, чтоб она как следует наш подарок прочувствовала!
Фролов от идей Сергея Геннадьевича был не в восторге. Но что он мог поделать?.. Кто платит, тот и заказывает музыку… Поэтому бывший войсковой разведчик ограничился советом:
– Только вы с нового ящика привет шлите. И клуб выберите побольше. Само собой, машину возле него не светите и наденьте что-нибудь попроще…
11
Оксана Корчак приехала в свою новую московскую квартиру на Кутузовском. Квартиры она периодически меняла. Как и мужчин. И вовсе не из распущенности. Просто мужчины очень быстро становились ей неинтересны. Она даже научилась их классифицировать. Первый подвид – пауки. Второй – хорьки. И те и другие добивались расположения Оксаны до тошноты одинаково: безумно дорогими подарками и клятвами в вечной любви. После чего пауки пытались опутать Оксану драгоценной паутиной, сунуть в украшенный брюликами кокон и превратить вроде как в эксклюзивную игрушку, купленную на безумно дорогом аукционе.
Хорьки выглядели еще отвратительней. Эти в какой-то момент просто начинали ныть о своих проблемах. И просили помочь в их решении. Хорьки покупали даже не Оксану, а ее многочисленные связи в президентском окружении, доставшиеся Корчак в наследство от отца…
Квартира на Кутузовском была роскошная и перепланированная по личному плану Оксаны. И все равно Корчак чувствовала себя в ней неуютно. Как и в предыдущих. Только недавно она поняла, в чем дело.
Дело было вовсе не в квартирах. А в отце.
Перемены квартир были не чем иным, как подсознательной попыткой вернуть то далекое время, когда они жили с мамой и отцом в Питере.
Отец очень много работал, но все равно Оксана время от времени могла пристроиться на отцовских коленях и ощутить на своей голове его теплую ладонь. Вот чего ей не хватало во всех квартирах …
Но отец умер. Уже довольно давно. И восполнить эту утрату Оксане не мог никто. Мужчины, добивавшиеся ее, выглядели в сравнении с отцом жалкими пигмеями. Тут Оксана с собой ничего не могла поделать. Иногда ей даже хотелось превратиться в безмозглую куклу, чтобы радоваться их тупым подаркам. Но… она не могла.
