Находящиеся в караулке сомкнули стаканы и выпили. Умар захлопотал у пакетов:
– А вот тут же закуска, совсем забыл!
На самом же деле Умар зорко следил за вохровцами. Двое сменных охранников сразу присели, начальник же караула, словно чувствуя неладное, остался на ногах.
– Твою мать! – несколько секунд спустя раздалось в караулке. Один из охранников поднес к лицу руку и вскрикнул: —Что-то с глазами!..
Его сослуживец как-то странно тряс головой. В этот миг начальник караула, видно, все понял и попытался выхватить табельный пистолет. Однако Умар был начеку. Он прыгнул на вохровца, одной рукой перехватил его руку, легшую на кобуру, второй на всякий случай зажал начальнику караула рот. Борьба была недолгой: через секунду-другую вохровец обмяк. Двое его подчиненных уже корчились в судорогах на полу…
– Это не снотворное! – вдруг проговорил Бесчастный. – Да?..
– Не ори! – быстро метнулся к нему Умар, отпустив начальника караула. – Это снотворное, но натуральное, на алкалоидах!
– Точно? – сглотнул слюну Бесчастный.
– Конечно! На, выпей! – приказал Умар.
Стаканчик он наполнил водкой из другой бутылки, не из той, что наливал вохровцам. Бесчастный с сомнением посмотрел на Умара. Тот сказал:
– Пей, старик! Больше чем полдела сделали! Совсем чуть-чуть осталось! И все будут живы!
Бесчастный вздохнул и натужно выпил водку до дна. Умар сказал:
– Вот и молодец! Закуси пока…
Закусывать начальник завода жидкой взрывчатки не стал, но Умар и не настаивал. Он оглянулся на дверь караулки и быстро выудил из кармана довольно большой диктофон. Специально подготовленная запись была нехитрой: застолье слегка подвыпившей мужской компании. Умар включил воспроизведение и медленно увеличил звук. Караульное помещение наполнилось гудением пьяных голосов.
После этого чеченец налил в стаканчик немного водки, сунул его в руку Бесчастного, в другую ткнул бутерброд и приказал:
– Давай, старик! Сейчас угостишь того, что по территории ходит! Только сперва подзовешь, чтобы с вышки видно не было! И не вздумай что-нибудь выкинуть! – В подтверждение серьезности своих намерений чеченец продемонстрировал пистолет с глушителем. – Лучше не бери грех на душу, понял?..
112
– Слушаю! Ну что, полковник, есть что по Тоцкому?
– Никак нет! До Тоцкого я еще не добрался. Зато раскопал кое-что другое… – Логинов кратко доложил, как он вышел на Мамонова, потом сказал: —Все это не может быть случайностью! Равикович явно был членом группы Мамона. И поддерживал с ним тайные контакты все это время…
– И что ты хочешь этим сказать?
– Вывод очевиден, товарищ генерал! Убийство семьи Левитиных явно совершено уголовниками, работали бы профессионалы из спецслужб, тел Левитиных не нашли бы никогда. Или это выглядело бы как несчастный случай. А раз так, то именно Мамон, скорее всего, и был связующим звеном между исполнителями и Равиковичем.
– Логично! И что ты предлагаешь?
– Взять Мамона!
– На основании?
– Как раз в основаниях и проблема! Равикович, причем скорее всего руками Мамона, тщательно уничтожил все следы своего криминального прошлого. Здание ГОВД сгорело с архивами, опер, который вел дело Мамона, утонул при странных обстоятельствах… Но Мамон, по словам Сутягина, после задержания на вокзале сел. А раз так, то его дело должно быть в ГУИНе…
– Если до него Равикович тоже не добрался, – сказал замдиректора.
– Навряд ли, товарищ генерал. Там-то против Равиковича ничего быть не может. А вот связи Мамона лагерными операми наверняка описаны. Если у меня будет дело, Мамона можно прижать…
– Ты хочешь вернуться в Москву?
– Нет, товарищ генерал! Мамона нужно по-быстрому отработать… Оптимальный вариант, если бы дело мне привез кто-нибудь из моих! И чем быстрее, тем лучше!
– Быстрый какой! Ты что, думаешь, минюст так просто даст дело?
– Я думаю, товарищ генерал, что Мамон почти наверняка прольет свет на убийство семьи Левитиных! И тогда Равикович уже не выскользнет!
– Хорошо! Я сейчас позвоню министру юстиции и попробую договориться!
113
Труднее всего, конечно, было угостить часового на вышке. Собственно, это была не вышка, а караульная будка, расположенная на крыше основного цеха завода жидкой взрывчатки.
– Артем! Артем! – позвал Бесчастный часового.
Тот высунулся сверху:
– Что, Иван Дмитриевич?
– За моего внучка выпей, Артем! Семеныч разрешил!
Умар, прячась в тени, сжимал в руке оружие и чутко прислушивался к разговору. Откажись Артем спуститься, его бы пришлось «снимать» из пистолета, а это вовсе не входило в планы террористов. Однако часовой слышал доносящийся из караулки приглушенный шум застолья и решил, что и ему не стоит отрываться от коллектива.
Вверху по лестнице затопали шаги. Умар вздохнул, подался назад и провел тыльной стороной ладони по лбу. Это пока что был, пожалуй, самый напряженный момент операции…
Однако все прошло как по нотам. Минуту спустя «дернувший» водки Артем уже бился в конвульсиях. Вынырнувший из-за спины Бесчастного Умар на всякий случай выхватил у него карабин. Когда охранник затих, чеченец положил оружие на землю и улыбнулся:
– Молодец, старик! Сам не понимаешь, какое большое дело сделал! Пошли в караулку!
– Варю вы теперь не тронете? – спросил по дороге Бесчастный.
– Конечно, не тронем! И тебя не тронем, поможешь нам залить взрывчатку, и все!
– Тогда позвоните своим людям! – выпалил начальник завода.
– Каким людям?
– Тем, что сейчас в гостях у Вари!
– А-а!..
Никаких чеченцев в гостях у дочки Бесчастного не было. Однако объясняться на эту тему было долго, поэтому Умар поступил по-другому. Вернувшись в караулку, он первым делом позвонил Мусе:
– Все в порядке! Можете брать машину! Перезвонишь!
– Понял!
– Так что насчет Вари? – не унимался Бесчастный.
– С ней все в порядке, – заверил Ивана Дмитриевича Умар. – Ты хорошо себя вел, поэтому я разрешу тебе поговорить с ней… Только коротко и без всяких соплей! Понял?
– Да!
Умар вытащил изъятый у Бесчастного мобильный и спросил:
– Как она записана?
– «Варька», – сглотнул слюну Бесчастный.
Чеченец порылся в телефонной книге и сам позвонил, после чего протянул трубку Ивану Дмитриевичу.
