Лита была миловидной молодой девушкой и «погулять», как я слыхала, любила.
— Вдруг слышим — разговор. Дэйна Виктория с мужчиной каким-то. Он ей: «Они у вас здесь?», а она: «Да, все у меня в комнате». Непонятно так. И дальше пошли. Потом: бах! бах! Мне бы, дуре, бежать оттуда, а я возьми и вперед кинься. Не разглядела ее сразу, впотьмах-то… Чуть не споткнулась о нее, горемычную…
Я накапала ей пустырника, и девушка ушла.
А следующий постучавший в мою дверь известил о желании дэя дознавателя побеседовать.
В отличие от того, ночного, новый следователь производил впечатление. Это был высокий, уже немолодой, но еще довольно привлекательный мужчина, с густыми темными волосами, едва тронутыми сединой. Одет он был в гражданское: черный, расшитый серебром камзол, шел к статной фигуре и к пытливым антрацитовым глазам. Изящные пальцы, не обремененные перстнями, отстукивали по столешнице простенький ритм…
Постойте-ка! Откуда это? «Привлекательный», «изящные»? И отчего вдруг захотелось взглянуть в зеркало и убедиться, что прическа и платье в порядке? Так-так…
Поняв, что его раскрыли, маг рассмеялся.
— Просите, дэйни, привычка. Легкое воздействие облегчает работу. Симпатия, доверие — вы же понимаете? Не учел, что имею дело с коллегой.
Волна обаяния схлынула.
— Присаживайтесь. — Он указал на стоявшее у стола кресло. — Итак, вы — Милисента Элмони, выпускница заведения дэйны Алаиссы Муэ в Райнэ? Достойная школа. Как давно вы служите у баронессы Солсети?
— Не очень давно. Сегодня… девятнадцатый день как я приехала.
— В чем состоят ваши обязанности?
— Я должна следить за здоровьем дэйны баронессы и ее домочадцев. Но пока в моих услугах не нуждались. Пару раз я заваривала дэйне Агате чай и давала готовые настои, несколько раз ко мне обращались слуги.
— А покойная когда-либо к вам обращалась?
— Нет. Дэйна Виктория говорила, что не пользуется целительскими снадобьями.
— Вам не показалось это странным?
— Честно? Поначалу показалось, а потом…
— Ну-ну, — подбодрил меня мужчина, — договаривайте.
— Женщины не выдают своих секретов. Наверное, Виктория хотела, чтобы все считали, что красота и молодость кожи у нее от природы, а сама пользовалась услугами какого-либо аптекаря или мага.
— Вы так считаете? — Следователь резко поднялся из-за стола. — Идемте со мной.
— К-куда? — Перед глазами вновь встала карета с решетками на окнах.
— В подвал. Тело еще не увезли, хочу, чтобы вы взглянули. Интересно будет услышать ваше мнение как целительницы.
Он подхватил со стола большую кожаную папку и распахнул передо мной дверь.
— Идемте.
Дверь в подвал располагалась рядом с кухней. У входа дежурил молодой гвардеец, видимо уже успевший познакомиться с нашей радушной Грасиньей, так как рот его был чем-то набит, а одна рука, явно не пустая, пряталась за спиной. Следователь укоризненно покачал головой, но делать юноше замечания не стал. Снял со стены масляный фонарь, зажег фитиль и первым начал спускаться в прохладный мрак. Я шла следом.
Было жутковато. Не то чтобы я боялась мертвецов — мне достаточно приходилось видеть их за время учебы, — но то были трупы чужих, незнакомых людей. Сейчас же мне предстояло увидеть тело женщины, с которой еще вчера мы пили чай на террасе и болтали о модных новинках.
— Зрелище будет не из приятных, — предупредил, читая мои мысли, дознаватель.
Тело, накрытое простыней, лежало на длинной лавке у стены. Мужчина поднял над ним фонарь и с помощью магии усилил свет. Сдернул с трупа ткань.
— Кто это? — вырвалось у меня.
— Смотрите внимательнее.
Черные волосы, острые скулы, кожа, похожая на ссохшийся пергамент, заострившийся нос, приоткрытый рот с лиловыми губами. Если это Виктория, то смерть изуродовала ее и состарила лет на двадцать, а то и больше.
— Как это возможно? — поразилась я. — Некоторые яды дают подобный эффект, но ее же застрелили. Или нет?
— Застрелили. — Маг указал пальцем на темное пятно на груди убитой. — Две пули, одна прямо в сердце, другая — рядом. Их еще не извлекли, но я и так вижу, что они совершенно обычные.
— Тогда как?..
— Думайте, дэйни Милисента, думайте. Вас должны были обучать этому. По документам Виктории Солсети тридцать четыре года. Выглядела она на двадцать с небольшим. А сколько ей было на самом деле, мы установим, лишь проведя ряд трудоемких исследований. Если бы она пользовалась целительскими снадобьями, результат их воздействия не исчез бы со смертью. И что это значит?
— Есть несколько магических уловок, — начала я неуверенно. — Например, иллюзия. Она не держится на мертвой материи и спала бы после смерти.
— Вы бы почувствовали иллюзию, — покачал головой следователь. — Разве нет?
— Нектар королевской лилии?
— Нектар действует лишь несколько дней, это разовое средство, и принимать его постоянно — опасно для жизни.
— Тогда…
— Тогда остается последнее, — решительно закончил мужчина. — Обряд, запрещенный сводом правил Сообщества магов и законами королевства Вестолия. Человеческое жертвоприношение с целью изъятия жизненной энергии жертвы. Карается смертью. Проведение данного ритуала крайне тяжело доказать, и он не требует от организатора наличия дара — только соблюдение условий и подходящую жертву. Обычно в этом качестве используют молодую невинную девушку… Простите за бестактность, дэйни Милисента, но вы еще девица?
— Что? — зарделась я. — Какое это имеет отношение?
— Дэйна Виктория ведь интересовалась подобными вопросами? — не слушая меня, продолжал дознаватель. — Хотя могла и не спрашивать. Есть много способов проверить это: «верный камень», амулеты, горошина у вас под матрасом… Четыре года назад у дэйны Агаты уже служила молоденькая лекарка. Ходят слухи, что девушка сбежала с возлюбленным. Не получив расчета и оставив на вилле большую часть гардероба. А лет семь тому назад при невыясненных обстоятельствах пропала помощница кухарки. Баронесса вспомнила эти случаи, когда я рассказал ей о… И дэйна Виктория оба раза гостила у свекрови.
Мне сделалось нехорошо. Голова закружилась, и стоило больших усилий сдержать подкатившую к горлу тошноту.
— Вы не можете знать наверняка, — прошептала я.
— Насчет ожидавшей вас участи, дэйни, — да, — согласился маг. — Это только мои предположения. И, к счастью, их уже не проверить. А насчет того, каким образом покойная… хм… следила за своей внешностью, у меня сомнений нет.
Хотелось присесть, но единственную лавку здесь занимал уродливый труп.
— Зачем вы мне все это рассказываете? — спросила я, с трудом собравшись с мыслями.
