Наконец очередь дошла и до меня.
– Мне грамм двести совести, – скромно попросил я. – В сыпучем виде.
Парень пожал плечами, потянулся и снял фартук.
– Ээээ? – оторопело сказал я.
– Моя смена закончилась, – с наслаждением и хрустом зевнул он, демонстрируя безупречный набор клыков.
– Аааа… как же я? – недоуменно вопросил я.
– А мне какая разница? – еще раз зевнул он, позволяя полюбоваться на бездонно-фиолетовую глотку.
– У вас совесть есть?! – возмутился я.
– Есть, – флегматично кивнул он. – Сыпучая, жидкая, нарезная. А теперь извините, мне пора…
На какое-то время я «подвис» перед стойкой, как зависшая компьютерная программа. Знаете, такая игра, где главный герой занес клинок над рогатой головой поверженного врага… еще мгновение, и ты пройдешь уровень… и тут картинка подвисает (минут на десять, не меньше), а потом благостно-елейно выдает: «Системная ошибка». Пройдите уровень заново!
Вот примерно такие эмоции я испытал, а если геймерские аналогии вам не близки, то представьте себе киношного персонажа, который вот-вот поцелуется со своей возлюбленной, и тут появляется какой-нибудь мозгошмыг (как вариант – младший брат или растяпа-стажер) и портит всю романтику момента!
Очередь за моей спиной недовольно заворчала.
Я их понимаю – я бы тоже заворчал, если бы у меня внезапно не отнялась речь и все прочие когнитивно-социальные функции.
– У нас все еще нет совести! – пронзительно пискнуло какое-то существо, похожее на пятнистую сине-зеленую гидру в миниатюре.
– Нет совести! – вторил ей громадный мухомор в шляпе.
– Нет совести!! – взревели братья-кролики с пирсингованными ушами и в банданах.
– Нет совести!!! – толпа с ревом и треском навалилась на прилавки.
Те затрещали, и стекло витрин покрылось мелкой сеточкой трещин. Из недр магазина вынырнула красная как рак и перепуганная девица, поспешно поправляющая кофточку и юбочку.
– Что за беспредел? – пискнула она.
– Нет совести!!! – громоподобно известили ее покупатели.
Звуковой волной красотку отнесло к дальней стене и впечатало в полку с таблеткообразной совестью. Одна из упаковок рухнула ей на голову, пребольно стукнула и заставила укусить язык.
– Оой! – сказала девица.
Она ошарашенно потерла шишку.
– У нас есть совесть, – резонно возразила она, показывая на прилавок.
– Нету!!!
– Поимейте совесть! – взмолилась она.
– Да-да! – жадно колыхнулась вперед толпа. – Дайте нам ее!!! Мы пришли за СОВЕСТЬЮ!!!
– У меня перерыв! – взмолилась продавщица. – Бессовестные!!! Вы лишены обычного сострадания!
– Лишены, лишены! – обрадованно заволновалась толпа. – Продайте нам его!
Девушка тяжело вздохнула и сдулась, как воздушный шарик.
Подошла к кассе и открыла ее.
– Чего вам? – буркнула она.
– Двести грамм совести, – вздохнул я. – Рассыпной.
Сказать по правде, мне уже стало стыдно, что так получилось.
– Вы меня извините, мне неловко, но, боюсь, в другой раз я не смогу прийти…
– Ничего, – мстительно сказала девица, извлекая из кармана каких-то шипастых рыбок и закидывая их в рот, как маленькие карамельки. – Сейчас и у меня будет маленький триумф. Кажется, пора продезодорировать помещение…
Она ловко отсыпала мне двести грамм продукта, завернула в крафт-бумагу и всучила. А затем нагнулась, извлекла из-под прилавка здоровенный красный баллон с довольно оскалившимся черепом, перекрещенными костями и надписью: «Концентрированное сострадание. Чрезвычайно опасно. Применять с осторожностью»… и я понял, что сейчас произойдет.
На миг меня посетил чистый, концентрированный ужас.
Все хорошо в меру, даже сострадание, и если я сейчас получу струю в нос из этого газового баллончика… Что я дальше сделаю?! Разденусь и раздам одежду нищим? Отдам все сбережения в первую попавшуюся благотворительную организацию?! Решу работать бесплатно?!
Но применять силу против девушки?!
Миг возмездия приближался…
К счастью, судьба обошлась без меня.
Девушка внезапно оглушительно чихнула. А потом еще раз. И еще.
– Чертова работа! – пожаловалась она. – У меня аллергия на совесть.
Она покачнулась.
– А-а-апчхи! Апчхи! Упчхи!
И вдруг поскользнулась и рухнула на пол. Думаю, всему виной были рассыпавшиеся ранее таблетки. Дальнейшие события происходили, как в замедленной съемке.
От ее удара о пол «Ой, ушибла-а копчи-чи-чхи!» ряды стеллажей покачнулись, и таблетки стали падать прямо на нее. В некоторых лотках таблетки лежали, как конфеты, – белые кругляши, продающиеся на вес. Они полились вниз белым фармакологическим водопадом.
– А-а-а-а-апчхи!!! – в ужасе сказала девушка. – А-а-а-а-а… упс.
Очередного чиха не последовало.
Не меньше пяти таблеток ухнули ей прямо в рот. Девушка в ужасе сжала баллон поплотнее… и случайно нажала рычаг. Ее лицо окутало облако нежно-розового, искристого газа. Она выпучила глаза и чисто рефлекторно сглотнула.
Наступила торжественная, буквально траурная тишина.
– Ик! – сказала девушка. – Ик-ик-ик.
Она лежала, вся обсыпанная таблетками, с ног до головы.
Наконец она, шатаясь, поднялась.
Вид у нее был торжественный и просветленный.
– Э-э-э, лавочка еще работает? – робко спросил кто-то.
– О да! Еще как, – тихо сказала она. – Теперь мы работаем круглый день, круглосуточно, без обеда и выходных! – она почесала в затылке. – Арте-о-о-ом! Кстати, надо позвонить твоей жене и сказать, что мы с тобой ей изменяем! В смысле, ты изменяешь ей со мной!
Из подсобки вывалился офонаревший продавец.
– К-какого… – начал он и умолк, уставившись на белоснежную разруху.
Девушка ласково пшикнула ему в лицо из баллона.
– И оформим наши отношения.
– Т-ты думаешь? – судорожно икнул он.
Пшик. Пшик.
Лицо продавца заметно просветлело.
– И впрямь! Это будет отличное решение!
– Давай только обслужим этих милейших людей!
– Одарим их в знак нашей свадьбы!
– Сегодня бесплатно!
– Бери безвозвратно!
Парень и девушка взялись за руки и сплясали на алебастрово-белых таблетках фокстрот.
– Бери, сколько нужно!
