Она меня опередила.
— Мне нужно послать записку Пулар Синдж. С предложением работы.
— Но…
Я не хотел, чтобы моя маленькая крысодевушка впуталась во что-нибудь смертельно опасное. Только не снова.
Когда у Белинды есть цель, она не мешкает. Она вернулась с письменными принадлежностями раньше, чём я закончил инвентаризировать улучшения в состоянии Морли.
— Я принесла побольше бумаги. Я еще напишу отдельное письмо, чтобы Синдж передала его Джону Пружине. Возможно, мне придется заключить субподряд.
Она была в красной зоне.
[2]
Кому-то сильно не поздоровится. Я надеялся, что этот «кто-то» будет не она. И не Морли. И особенно не я.
— Я тоже должен послать записку — Тинни.
17
Я и вправду написал записку. И, как только закончил, она показалась мне такой поверхностной, что я ее не отослал. Тинни знала, что происходит. Что бы я ни написал, это не изменит ее мнения.
Моя дражайшая стала упорствовать в своем агрессивном поведении. Придя к какому-то мнению, она не позволяла фактам становиться на своем пути. Мои друзья считали, что в этом виноват я. Меня и Тинни связывала долгая история. Когда я стоял на задних лапках, она сворачивала агрессию. Но я и вправду кое на что закрывал глаза, потому что так с ней было легче ладить.
Мне полагалось охранять кое-кого, о ком было неизвестно, что он жив, в тайнике, где никто не подумал бы его искать. Человек, спроектировавший это убежище, потерпел крах. Кто-то уже попробовал влезть через окно. Охранник лишился жизни. А потом, не прошло и часа после отъезда Белинды, в комнату легкой походкой вошел тот, кого я меньше всего ожидал увидеть.
Со мной были Ди-Ди и Краш. Ди-Ди обожающе смотрела на Морли слишком юными глазами, в то время как Краш строила злые козни, замышляя обскакать свою маму, как только Морли очнется.
Я уже попадал в странные ситуации, но не такого рода, когда мать выглядела младше дочери и действовала соответственно, когда обе они были профессиональными проститутками, неистово соперничали друг с другом и отчаянно желали позитивных отзывов от человека, права на которого предъявила плохая женщина, стоящая куда выше них в пищевой цепочке.
Я кончил наглухо заколачивать окно.
— Превосходно, Гаррет. Хорошо проделанная работа.
Я услышал мягкую поступь по ковру в коридоре. Повернулся.
Вошел Дил Релвей. Сам директор. Ужасный быстрый меч закона, выглядевший более старым и утомленным, чем тогда, когда я видел его в последний раз. Я слышал, что он больше никогда не покидает Аль-Хар. Слишком много аутсайдеров жаждали переломать ему кости.
Он был невысоким и уродливым парнем. Когда-то по его семейному дереву взобрался наглый гном, сорвавший запретный плод. Примесь крови Других Рас проявлялась в течение нескольких поколений.
Креатура Релвей была слишком эффективной. О его появлении предупредил лишь шорох его обуви по ворсу ковра.
Он осмотрелся и заметил:
— Примерно то, чего я и ожидал. Вы, леди, кончайте свое дело и уходите.
Они понятия не имели, кто перед ними.
— Все в порядке, — сказал я. — Он не враг.
Нахмурившись, Ди-Ди и Краш неуверенно отчалили в дом, кишащий краснофуражечниками.
Релвей осмотрел Морли.
— Трудно поверить.
— Кому угодно может не повезти. Что привело вас сюда, как снег на голову?
— Надежда, что я могу разузнать нечто полезное, чтобы справиться с проблемой, которая не дает мне покоя почти с тех пор, как ты выбыл из игры.
Его тон и манеры были небрежными. Когда я видел его в последний раз, он не был таким спокойным.
— Вы понимаете, где вы? В чье заведение явились без приглашения?
— Не это меня заботит. Сейчас ее и мои интересы совпадают. В будущем я, вероятно, накрою ее.
— Хорошо иметь подобную уверенность. Но вам, сэр, суждено умереть молодым. И, когда это случится, вы откажетесь поверить, что такое могло с вами произойти.
Релвей не был ни огорчен, ни сконфужен. Я почувствовал к нему своеобразную жалость. А еще я сам не знал, о чем говорю.
— Ты на некоторое время отстранился от дел, Гаррет. Парадигмы изменились.
— Много убитых и раненых? Большой ущерб собственности?
Я не был уверен, что такое парадигмы. И, судя по виду директора, он вряд ли это объяснит.
— Рад за вас. Но почему все же вы возникли прямо сейчас, прямо здесь?
— Давай заново приспособимся друг к другу и проведем переоценку. В данный момент меня не интересует, что мистер Дотс может сделать со своей жизнью. Я даже не заинтересован в шкуре мисс Контагью. Я заинтересован в том, чтобы вступить в контакт с кем-то или чем-то, ответственным за состояние мистера Дотса.
— Это почему?
— Я дал зарок защищать короля и корону. Что-то здесь собирается напасть и на то, и на другое. Твой друг мог случайно наткнуться на это «что-то».
Итак. Релвей почувствовал угрозу, потому что не знал всего, что происходит в нашем изумительном городе.
Мы поговорили, хотя мало толковали об умозаключениях. Полчаса спустя мы расстались, и я считал, что ни один из нас не извлек пользы из этой беседы, пока не осознал, как сильно я утратил былую форму. Релвей извлек для себя очень многое, слушая то, чего я не сказал. И не спрашивая о том, что узнал от Джимми Два Шага. Мне следовало бы раньше догадаться, хотя я и отсиживался здесь, не видя никого из внешнего мира, кроме Белинды.
Коротышка заглянул меж занавесок моих грез.
Получив передышку, я расслабился достаточно, чтобы понять, что Релвей приходил забросить удочки. Он жаждал информации о чем-то, что глубоко его тревожило, — и я не помог ему, несмотря на свою откровенность.
Команда Релвея покинула «Огонь и лед» поэтапно, тщательно охраняя директора. Так сказала Краш, которая принесла ланч, как только жуткий коротышка ушел.
Я ненавидел себя за свою идиотскую реакцию на девушку ее возраста — и в то же время чувствовал боль, потому что девушка ее возраста считала парня моего возраста просто скверной шуткой. Но она могла смотреть глазами с поволокой на Морли Дотса, почему-то полагая чудесным то, что она меняет подгузник большому мальчику, темному эльфу, который был куда старше меня.
Краш не интересовалась Гарретом-мужчиной. Точкой нашего соприкосновения был Морли. Она призналась, что понятия не имеет, кто он такой на самом деле. Но, возможно, его знает Ди-Ди.
Плаксивый парень, сидящий во мне, спросил:
