Я полагал, ему больше нравилось, когда приходилось готовить еду только для Синдж.
— Соль, — сказал я.
— Да?
— У нас есть соль? Его милость велел повидаться с тобой и спросить насчет соли. Он должен был дать тебе знать. Проклятье! Вкусно пахнет.
От того, что готовилось на сковороде, у меня потекли слюнки.
— У меня есть два фунта соли и еще щепотка. На прошлой неделе купил.
— И у меня есть соль, которую мне дали в доме, где мы останавливались раньше.
Мне подумалось — я знал, чего от меня хочет Старые Кости. И он подтолкнул меня в знак подтверждения.
52
Я ел. Главным блюдом были свиные отбивные для Дина и для меня. Синдж и Доллар Дэн Судья, сидевшие этой ночью с Морли, получили колбаски и любимое блюдо крысолюдей — тушеные яблоки. Я и сам прихватил немного яблок. Дин хорошо их готовил.
Для Морли и Плеймета был приготовлен куриный суп.
Я надеялся, что шурин Плеймета не уничтожит бизнес Плея, пока тот не у дел.
Мы все забыли про Виндвокер. Сперва. Потом Старые Кости меня подтолкнул.
Я поспешил наверх и дал ей знать, что пора спуститься. Посторонние ушли и мы ужинаем. Внизу Синдж дала ей понять, что она вполне может уйти домой. Никто и не заметит, как она уходит. Я задался вопросом — не считает ли Синдж, что наблюдателей поразила слепота.
Усики Синдж подергивались так, как обычно подергивались, когда она бывала раздражена, — вероятно, потому, что ей не нравилось то, что ей втолковывал Покойник.
Виндвокер осталась рядом со мной, то есть втиснулась в кухню со мной и Дином. Она приняла свое беззащитное обличье и немедленно покорила Дина.
— Не думаю, что нравлюсь твоей коллеге, — сказала она тихим голосом с придыханием.
— Моя коллега тебя боится.
— Почему?
— Она думает, что знает меня лучше любого другого, кроме меня самого. Она думает, что я влюблюсь до безумия, потеряю чувство меры, попаду в нехорошую историю или что-нибудь в этом роде и все для нас испорчу.
«Гаррет. Да в самом-то деле!»
Я не шутил. По сути, Синдж так и думала.
— Может, она ревнует.
— И это возможно.
— Ты и впрямь влюблен до безумия?
— Не совсем. Я явно увлечен и доблестно пытаюсь с этим бороться.
Она слегка улыбнулась. Возможно, задумчиво.
— Не надо делать то, что ты делаешь, чтобы превратить каждого мужчину, появляющегося в поле твоего зрения, в капающего слюной раба любви, — сказал я.
— Я буду сама деловитость. Вот увидишь. Ты вообще не узнаешь, что я — девушка.
Да. Как же. А потом свиньи прилетят домой в курятник.
Для большинства мужчин и некоторых женщин в присутствии Виндвокер невозможно было не обращать внимания на ее пол, даже когда она хотела, чтобы его не замечали.
Я подумал, не дать ли ей знать, что Покойник о ней хорошего мнения, потом передумал. Ей совершенно не нужно было напоминать о его существовании.
Дин налил свежего чая. Мы отхлебнули.
— Синдж была права: сейчас подходящее время, чтобы ускользнуть незамеченной, — заметил я.
— Я не хочу ускользать.
— Прекрасно. Тогда ты можешь помочь с солью.
— С солью?
— Со штукой, которая пытается произвести впечатление на некоторых определенных улиток и слизняков. Слизняки и улитки не очень хорошо себя чувствуют, когда натыкаются на соль.
Неистовый Прилив Света была жертвой защищенного детства. Она понятия не имела, о чем я толкую.
— Они тают, если их посолить, — объяснил я.
— Гадость!
Но спустя секунду ее лицо просветлело.
— Я помогу с солью.
— Хочешь об этом поговорить?
— Поговорить о чем?
— Почему ты была такой подавленной после того, как проследила до логова ту тварь. Но теперь ты больше не подавлена.
— Вряд ли я хочу об этом говорить.
Она искренне верила в металлическую сеточку на волосах, которую изобрела ее дочь.
«И сетка отчасти работает».
— Я поужинал. Дин, ты превзошел самого себя.
— Вообще-то нет. Просто раньше ты ел стряпню похуже.
О-ей! Он ведь не собирается тоже изменить отношение к Тинни? Дин всегда был ее горячим сторонником. Однако, если уж быть совершенно точным, рыжуля не была таким уж хорошим поваром. При ее внешности у нее не было необходимости совершенствовать подобные навыки.
— Соль, — сказал я. — Пора ею заняться. Дин?
Бум! Передо мной шмякнулся матерчатый мешочек.
— Сбереги как можно больше.
— Я использую свою собственную, прежде чем сунусь в этот мешок. Обещаю.
53
С передней дверью все прошло легко.
Я ее открыл. Виндвокер насыпала соль вдоль порога. Я осторожно закрыл дверь.
Потом нам придется обновлять соляную линию из-за входящих и уходящих. Но дверь должна остаться закрытой, пока Доллар Дэн поменяется местами с приходящими домработницами.
Потом мы позаботились о задней двери. Ею почти не пользовались. Как и фрамугой и одним запертым на задвижку окном, через которые днем проникал свет. Это было единственное окно на цокольном этаже. Остальные заложили кирпичами во времена расцвета беззакония.
Затем мы спустились вниз, в сырой подвал. Я — с лампой, Виндвокер — волоча мешок к солью. Ступеньки стонали под моим весом. Их требовалось поменять. Они начали гнить.
— Вот гадость, — сказал я.
— Только если ты не паук.
Она была права. Повсюду висела паутина. Она покрывала камни фундамента. А еще на камнях осела сырость. Воздух был спертым, на ходу мы вздымали пыль, несмотря на влажность. Полу, так называемой утоптанной земли, не хватало всего одной чашки воды, чтобы превратиться в обычную жидкую грязь.
Наружная дверь была в худшем состоянии, нежели ступеньки.
— Не скупись тут на эту штуку, — сказал я. — Фу! Гадость! Не представляю, почему Синдж не велела все это вычистить и починить.
Просто Синдж не думала о тех частях дома, в которые не заглядывала. Она разбиралась во внешнем виде и практичности, но не в текущем ремонте. Она не будет обращать внимание на подвал, пока не рухнет дом.
Как только мы вышли из-под земли, я сообщил об этом Виндвокер. Она оглядела меня, потянула носом и сказала:
— Определенно Морли проснулся.
— Дай нам десять минут. Нам еще нужно позаботиться об окнах наверху. И мне нужно снять с себя эту дрянь.
