— Нет.
— В самом деле?
— Воистину. Как будто из моей памяти вырезали неделю. Мне смутно вспоминается, как я очнулся в постели в какой-то комнате, а надо мной нависали ты и Белл. Или это была… Теперь все становится еще туманней.
— Там могло быть четыре разные женщины. Белинда спрятала тебя на верхнем этаже элегантного публичного дома.
— Да? Все как в тумане. Но перед этим, однако, я был где-то в темноте. Не просто в полумраке. Это был большой обсидианово-черный кусок ничего. Потом, перед этим — тьма. Я знаю, что шел. Не крался, но вел себя ненавязчиво. Вряд ли я за кем-нибудь следил. Не знаю, откуда я вышел. Что-то схватило меня сзади.
Морли застали врасплох? Ничего себе!
Он подпрыгнул, как будто его укололи. Взгляд его стал мутным. Он начал быстро бессвязно говорить.
Старые Кости был настроен великодушно. Он наполнил мою голову воспоминаниями Морли о том, что его так взвинтило.
То была женщина. Сперва неясные очертания, которые прояснились по мере ее приближения. Она была высокой, стройной, одетой в черную кожу. Двигалась с прирожденным чувственным высокомерием. Ее пышные волосы были почти седыми, как у старухи. Однако она была далеко не стара. Возможно, ей недавно перевалило за двадцать. Маленький ротик, но губы слегка пухловаты. И ярко-красного цвета.
Эти губы были единственным резким цветом мысленной картины.
Видение поблекло. Память Морли снова соскользнула во мрак, потом рухнула в обсидиановое забвение.
Я встряхнулся.
— Я ее не узнал.
Старые Кости продемонстрировал видение самому Морли, и тот сказал:
— Я тоже не узнал. А я бы не забыл эти губы.
«Задание, которое я дал Джону Салвейшену, потому что тот жаждал участвовать в деле, заключается в том, чтобы он завербовал художника, не боящегося со мной работать. Как только у нас будут портреты, мы, возможно, сумеем установить личность».
— Портреты? Во множественном числе?
«Генерал Блок великодушно согласился одолжить нам Джимми Два Шага».
Синдж доказала, что тоже участвует в беседе, окликнув из своего кабинета:
— Зачем нанимать художника? Пусть это сделает Пенни. У нее есть талант и есть принадлежности для рисования. Она живет неподалеку и может начать немедленно.
«А еще она безумно робеет рядом с Гарретом».
— Я пообещаю защитить все ее целомудрие, которое, как она притворяется, у нее еще осталось, — сказала Синдж.
Вот стерва!
У Синдж проблемы и с Пенни Ужас? Это было для меня новостью.
Конечно, после того как я так долго здесь отсутствовал, для меня все было новостью.
— Сделай и то и другое, — предложил я. — По крайней мере, один раз. Посмотрим, как разные художники видят одно и то же. И раз уж мы одалживаем собственность короля, почему бы не взглянуть на Бутча и его брата?
«Я уже сделал такой запрос. И опоздал. Младшего выпустили, потому что он всецело сотрудничал с законом. Второй брат получил минимальный приговор — работу над проектом акведука».
Потом: «Ого! Это может быть интересным. Синдж, пожалуйста, встань у двери».
55
Мое сердце подпрыгнуло, очутившись в глотке. У дверей могла быть единственная персона. Сколько я ни думал о подобном моменте, я пока не был к нему готов.
Итак, пока я переходил к панике, Виндвокер внесла в дело свой вклад, спустившись вниз, чтобы посмотреть, что происходит.
Покойник безудержно веселился.
Синдж открыла дверь.
Вошел Колда.
— Эй, Гаррет, похоже, я нашел лекарство для обоих твоих друзей.
— Ай да молодец, брат Колда! Расскажи-ка об этом.
Я почувствовал столь огромное облегчение, что почти обмочился.
Новый взрыв веселья со стороны Покойника.
Колда извлек полдюжины маленьких бутылочек.
— Вот эти, коричневые, — для твоего отравленного друга. В этой, с зеленой пробкой, находится лекарство, которое поможет пробудить его память. Лекарство в этой бутылочке, с красной пробкой, нейтрализует яд. Лекарство в этой, с прозрачной пробкой, заставит его мочиться. Много. И ему будет очень хотеться пить. Давайте ему столько воды, сколько он пожелает. Она вымоет яд из его тела. Голубые бутылочки — для твоего больного друга. Я написал инструкции, чтобы тебе не пришлось их запоминать.
Колда был доволен собой. Я должен был погладить его по шерстке: он хорошо поработал.
Синдж все еще стояла у двери.
— Хочешь взять эти инструкции? — спросил я ее. — Я их потеряю, как только выйду в прихожую.
— Положи бумаги на мой стол. Я занята.
Она начала снова задвигать засовы.
Я опять запаниковал. И без всякой необходимости. Когда я положил лекарства и инструкции на стол Синдж, тщательно придавив последние первыми, и притащился обратно, я обнаружил, что Колда прижимается спиной к дальней стене прихожей, смущенный до глубины души.
Ди-Ди, Краш и мисс Ти наполнили прихожую энергией, красотой и болтовней. Ди-Ди была в настроении для корриды. Она выбрала Колду как самую слабую дичь на равнине и думала, что стоит его помучить.
— Что вы все трое тут делаете? — выпалил я.
Как всегда — мальчик с золотым языком.
— Я рад, что произвел на вас хорошее впечатление, но…
Мисс Ти придвинулась ко мне вплотную. Я съежился и попятился в кабинет Синдж. Мисс Ти потрепала меня по подбородку.
— У нас свободный вечер, и мы не могли остаться в стороне.
Краш тоже подошла ближе, но смотрела мимо меня.
Страфа Алгарда снова спустилась по лестнице, привлеченная гвалтом. Она начала смотреть зверем. Как и Синдж, стоящая в проеме дверей в конце прихожей.
— Морли в комнате слева, вон там, — сказал я.
— Спасибо.
— Так вот где ты живешь? — спросила Краш. — Ты, должно быть, преуспеваешь.
— Мне повезло с парочкой дел. И я работаю с лучшими в своем роде людьми.
Синдж продолжала хмуриться. Она была чем-то не на шутку раздражена.
Краш посмотрела на нее, на Виндвокер и на Колду, который перестал задыхаться и обрел прежний цвет лица. Она увидела что-то, чего не видел я.
— Я вижу книги, — сказала она. — Можно посмотреть?
Синдж нехотя кивнула. Наверное, получив совет Покойника.
— Конечно. Заходи. Но книги не мои, поэтому не трогай.
В другой комнате начиналось своего рода счастливое воссоединение. В конце концов, Морли Дотс и мисс Ти были старыми друзьями.
