В какие игры играет Старые Кости?
Тинни разразилась душераздирающими всхлипываниями.
«Проблема заключается в том, что часть ее разума остается полностью рациональной. Эта часть знает, что она сумасшедшая. Эта часть знает, что ею правит одержимость. Но рациональная часть не имеет никакого контроля и остается узницей внутри растущей одержимости».
— Не могу в это поверить. Как такое могло случиться? Колда может предложить какие-нибудь травы? Ты сможешь провести какую-нибудь хирургическую операцию?
«Возможно, смогу. Но тебе нужно будет убедить мисс Тейт, что она сама хочет проведения подобной коррекции. И в придачу существует вопрос о силе твоих собственных эмоциональных обязательств».
Я игнорировал Страфу, хотя вопрос насчет работы над Тинни и случай со Страфой шли параллельно.
«Такое возможно. При условии, что она согласится».
— Проклятье.
«Мне придется исследовать ее разум — воспоминание за воспоминанием, обиду за обидой, — чтобы найти переломные моменты, нуждающиеся в корректировке или уничтожении. Каждый такой переломный момент окажет воздействие на каждый последующий момент. Это трехмерная проблема. Хирургия будет куда более тонкой, чем та, в которой нуждается жертва семейных обстоятельств вроде мисс Алгарда. Тинни довольна жизнью, которую вела. И я не смогу дать никаких гарантий».
— Вы говорите с ним обо мне? — спросила Тинни.
— Да.
Я притянул ее к себе. Как всегда, чувствовалось, что она в моих объятьях как дома. Что она создана для них.
Она заплакала. Я заплакал.
— Мы сможем с этим справиться, — сказал я. — Если ты позволишь, чтобы с этим справились. Если ты позволишь Старым Костям сделать небольшие поправки… Я позволю ему поработать надо мной.
Я ляпнул это не подумав и почти внаглую солгал. Любые усовершенствования, в которых нуждался мой мозг, уже были проделаны, даже без упоминания о переделках. Возможно.
Жутковатая мысль.
Никто не хочет услышать, что нуждается в исправлении. Даже когда люди сами это сознают. Первая и естественная реакция Тинни была категорически отказаться. Я продолжал крепко сжимать ее в объятьях. И ничего не говорил. Разговоры не помогли бы. Все, о чем можно было потолковать, уже было обговорено.
Изменения в нас приведут и к изменениям в наших беседах.
Я подумал, что это шанс. Я подумал, что мы смогли бы найти путь.
Дядя Освальд открыл дверь и проверил, как у нас дела. В руке он сжимал кружку, розовый румянец на его щеках говорил о том, что он изо всех сил налегал на выпивку, наслаждаясь моим гостеприимством.
Не увидев разбросанных вокруг внутренностей, он крякнул и снова закрыл дверь.
Клинч продолжался. Тинни медленно расслабилась, отдавшись тому, в чем нуждалась. Мы должны были продолжать наши взаимоотношения. Она должна была сразиться с одержимостью, которая сделает невозможным продолжение этих отношений.
Я, без сомнения, был сбит с толку. У меня имелась Тинни, знакомая и самая уютная, хотя всегда полная эмоций и драм. А на заднем плане у меня имелась Страфа со своей удивительно могучей привлекательностью — не такой, какая обычно бывает у любого существа женского пола между семью и семидесятью годами. К ней меня тоже тянуло, без вопросов. Но дело было не только в этом, но и в интеллектуальной интриге и в уверенности, что Страфа Алгарда будет разыгрывать куда меньше драм.
Ты грязная тварь, Искушение!
Я ощутил веселье невидимого наблюдателя.
Классическая непростая дилемма.
В данный момент Тинни лидировала на фурлонг.
[4]
Едва расслабившись и прислонившись ко мне, она стала удобной, как разношенная обувь. Но Страфа могла поравняться с ней или даже вырваться вперед, если Тинни здесь не будет, чтобы смущать мой разум.
«Пора войти в дом, — предложил невидимый наблюдатель. — Что-то движется в темноте. Ты не захочешь оставаться снаружи, если оно двинется в твою сторону».
62
Большой званый вечер Покойника продолжался.
Я повел Тинни в его логово.
Температура там поднялась. Из-за собравшейся толпы в воздухе начали ощущаться запахи.
Пенни и Птица работали над портретами. Джимми Два Шага и младший из братьев Бутч расположились на раскладных стульях так, чтобы не путаться под ногами. Они сидели с закрытыми глазами, может быть, без сознания. Старые Кости, возможно, буравил их мозги.
Там было немного того, что можно было буравить. Как ни посмотри.
Ради художников комната была освещена ярче обычного. Лампы добавляли тепла.
Цвет лица Плеймета уже стал лучше. В нем стало больше красок и жизни. И все равно Плеймет оставался долговременным проектом. Он многого потребует от Покойника, пока будут происходить все остальные события.
Старые Кости был чудом в покойной плоти, но и у него имелись свои пределы.
Когда он найдет время, чтобы поработать над Тинни?
«Я рад, что ты заметил эту сложность прежде, чем мне пришлось упомянуть о ней самому. Я буду счастлив возложить на тебя наблюдение за расписанием».
— То есть?
Я заглянул через плечо Пенни. Она сделала несколько набросков в движении, все они изображали очень привлекательную девушку. Теперь Пенни заполняла лист изображениями в полный рост в разных позах и с разными прическами. Все, что я смог сказать, это:
— Ух ты!
Тинни не пихнула меня. Она просто выглядела удивленной и завистливой.
«Ты позволяешь воображению и ожиданиям уносить тебя невесть куда. Именно дерзкий выбор костюма делает женщину такой поразительной. Мисс Тейт и ее племянница в подобном наряде выглядели бы точно так же впечатляюще».
Я ничего не сказал, но подумал, что младшая мисс Тейт могла бы иметь преимущество перед старшей.
Веселье.
— Я не мертв. Я кое-что замечаю.
Я наблюдал за работой Пенни. Она была талантливой и проворной и без проблем находилась рядом со мной, пуская в ход уголь и набор палочек для рисования производства Объединенной, чтобы придать формы своей бригаде вымышленных девушек.
Птица занимался цветными портретами. Эта работа заставила уродливого сукина сына с ленивыми глазами выглядеть так, будто он собирался гавкнуть, податься вперед и откусить кусочек.
Тинни казалась потерянной. Я уловил, что Покойник попросил ее отойти назад и не путаться под ногами.
— Кто на этом наброске? — спросил я.
«Композиция из деталей, извлеченных из многих умов. Я не уверен, но этот человек может оказаться боссом похитителей трупов».
