Кто-то пустил в ход дверную колотушку, когда я вышел из кабинета Синдж. Я заглянул в глазок и увидел, что на меня смотрит свирепый зеленый глаз. Я открыл дверь.
— Кайра.
— Я привела кое-каких людей, чтобы ты с ними поговорил. А пока будешь с ними говорить, можешь сломать вот этому за меня ногу.
Она мертвой хваткой сжимала руку Кипа Проуза. Кип был как будто прикован невидимой цепью к Кеванс Алгарда. Кеванс выглядела так, словно ей хотелось драться, но она не знала, кого стукнуть в первую очередь. Кип казался ошеломленным — такой вид бывает у мужчин, когда они попадают в лапы к решительно настроенной женщине из семьи Тейтов.
— Да, я вижу, что привела. И я приятно удивлен. Как поживаешь, Кип? Мы теперь редко видимся на фабрике. А вы, мисс?
Я не упомянул о матери Кеванс и о том, как Страфа беспокоится о дочери. Не было смысла подливать керосин в костер драмы.
— Вообще-то, ребята, нет необходимости в замысловатых головных уборах. Его милость в отрубе с прошлой ночи. Но если это заставляет вас чувствовать себя удобнее, не снимайте их. Пойдемте в кабинет Синдж.
Синдж приветствовала мое возвращение кровожадным взглядом. Кровожадность ее испарилась, как только она увидела молодняк. Она встала.
— Я скажу Дину, что у нас еще гости. Гаррет, мне позаботиться о том, чтобы остальные вас не побеспокоили?
— Да, тогда эти трое почувствовали бы себя гораздо уютнее.
— Я рассказала им о происходящем и что твой дом смахивает на психушку, — сказала Кайра.
— Теперь тут уже лучше. Сегодня у нас всего шесть или семь лишних личностей.
Одна из этих личностей, Пенни, появилась с чаем и горой печенья, которое всегда выдавал Дин, когда нас посещали молодые люди. Печенья, которое я никогда не мог найти, когда хотел сам стащить одну-три штучки.
Пенни вежливо улыбнулась Кипу и Кеванс и кинула куда более теплый взгляд на Кайру. Когда Пенни ушла, Кайра обратилась ко мне:
— Вот за кем ты должен гоняться, Гаррет. Она спокойная, послушная и достаточно юная, чтобы ты как следует ее натренировал.
— Я некоторое время обожду. По крайней мере, до тех пор, пока она не перестанет мочиться со страху всякий раз, когда я бросаю на нее взгляд.
Кип не был в настроении для светского общения. Ему не нравилось, когда ему мешала реальная жизнь.
— Кайра сказала, что нам нужно кое о чем поговорить.
— Да. Особенно это касается Кеванс. Вы слышали какие-нибудь толки о тех странных вещах, которые сейчас происходят?
— В Танфере? — переспросил Кип. — Да ты шутишь.
Но он говорил без особого пыла, и они вместе с Кеванс дружно кивнули.
— Наверное, до вас дошли неверные слухи. Кроме как от Кайры, которая тут была.
Кип и Кеванс снова кивнули. Они нервничали, но я не ощущал в их поведении ни вины, ни желания защититься.
— Происходили плохие вещи. Люди пытались это скрыть. Другие подавали фальшивые рапорты. Спустя несколько дней все может пойти совсем скверно.
Я рассказал им почти все, приуменьшив роль, которую играла Виндвокер. Кеванс не выказала никаких особенных эмоций, когда я упомянул ее мать.
Спустя несколько мгновений после ухода Пенни вернулась Синдж и взяла записки.
Снова пришла Пенни и встала в дверном проеме. Она делала это не крадучись, поэтому не то чтобы подслушивала.
— Пенни, не могла бы ты принести свои наброски и портрет, нарисованный Птицей? Пожалуйста.
— Это ужасное дело, Гаррет, — сказал Кип. — Кайра могла бы хоть как-то это подсластить.
— Она — удивительная девушка, Кип.
— Знаю. Мне очень трудно поверить, что она — не странствующий без присмотра лучик моего воображения.
Кайра была довольна. В отличие от Кеванс, хотя их с Кайрой трудно было назвать романтическими соперницами. Кеванс и Кип боролись за то, чтобы воздвигнуть прекраснейшие редкие взаимоотношения между девушкой и парнем, когда парень и девушка всего лишь добрые друзья.
Я запоздало заметил, что на Кеванс женская одежда. Раньше она всегда одевалась как мальчик. Как девушка она хорошо выглядела, но далеко не так хорошо, как злая женщина в черной коже.
Пенни принесла наброски и картину. Синдж держала картину, подняв ее вверх, пока Пенни перебирала собственные работы.
— Кто-нибудь кого-нибудь узнает? — спросил я.
— Моя мать все еще здесь? — ответила вопросом на вопрос Кеванс.
Я посмотрел на Кайру. Та выказала вежливый, но неискренний интерес. Потом я обратился к Синдж:
— Мисс Пулар, Виндвокер все еще с нами?
Синдж ответила зверским крысиным взглядом.
— Может быть. Трудно сказать наверняка. Она все время то влетает в верхние окна, то выпархивает из них.
— А почему ты спрашиваешь, Кеванс? — поинтересовался я.
— Да просто думала — видела ли она эти картинки.
— Не знаю. Она видела, Синдж?
У Синдж появился шанс проявить смертельное коварство. Она не воспользовалась им, ответив:
— Вероятно, нет. Она не ходит в комнату Покойника.
Пенни согласилась с Синдж, хотя все мы трое знали, что Виндвокер видела картины.
Я заметил: Кайра занимается прикидками, основанными на том факте, что Пенни Ужас переехала в гостевую комнату, в то время как Неистовый Прилив Света тоже все еще в этом доме.
Я сосредоточил внимание на Кеванс.
Кайра не позволила сложному уравнению повлиять на свое поведение.
Синдж заметила, куда я смотрю. Она бы ухмыльнулась и издевательски улыбнулась, если бы природа дозволяла крысолюдям такую мимику. Но она заметила:
— Жизнь с каждым днем становится все сложнее, не так ли?
Кип и Кеванс решили, что замечание адресовано им.
— Мы с Кипом просто друзья, — объявила Кеванс. — Мы побуждаем друг друга думать. И больше между нами ничего нет. Правда.
Кайра не казалась успокоенной.
Я обдумал тот факт, что Кеванс понадобилось сделать свое заявление, чтобы прояснить, что у нее на уме.
Я почти не сомневался, что в прошлом у них с Кипом были взаимоотношения, была дружба со специальной выгодой, когда два неописуемо умных, но социально неприспособленных ребенка боролись с буйством взросления.
Как бы то ни было, теперь Кип тащился по пути своего наставника — по сути дела, сам того не замечая.
Наставник Кипа воспользовался случаем и сменил тему разговора:
— Твоя мать отчаянно боится за тебя, Кеванс. Спецы ищут то, что смахивает на доказательство твоей вовлеченности в это новое дело, дурное дело.
