Я недолго пролежал без сна. Несколько минут я гадал, как Страфа проникла внутрь. Я не помнил, чтобы оставлял окно открытым.
Теперь оно было открыто, в него проникал прохладный воздух. Приятно было чувствовать тепло Страфы.
81
Пулар Синдж была недовольна своим боссом, хозяином, партнером — как бы она мысленно меня ни величала. Она сунулась в мою комнату в неподходящий момент, задохнулась, сказала что-то вроде:
— Теперь я в это верю, — и исчезла.
Страфе было плевать. Она была слишком занята.
Когда я спустился вниз, я быстро понял, что новый порядок вещей стал утвержденным фактом. Дин тепло приветствовал Страфу. Его манеры были идеальны, без всякого намека на неодобрение. Синдж вела себя более официально, но убрала свои личные чувства в запертый сундук. Не то чтобы ей не нравилась Страфа, просто ей нелегко давались все эти изменения.
Трудно было не любить Страфу, когда она не была Неистовым Приливом Света. Всем, кроме Пенни Ужас. У Пенни имелись кое-какие проблемы.
Об этом доложил мне Морли. Я не видел никаких проблем.
— Девочка с ненавистью смотрит на женщину, когда думает, что никто этого не замечает.
— Бессмыслица. Она даже не знает Страфу. Страфа для нее неопасна.
— Как знать. Ты сегодня в состоянии для тренировки?
— Ты ведь еще не готов к такому, верно?
— Я сам задам себе темп. Тренировка — как раз то, что тебе нужно, чтобы чем-то заняться. Ты превратился в лохань слизи.
Преувеличение было крайне злым, но не совсем промазало мимо цели.
Я все еще чувствовал слабость после простуды, хотя худшее осталось позади. Если я буду время от времени пользоваться ингалятором Дина, мой нос не будет забит и я не буду выкашливать куски флегмы крупнее своего кулака.
— Это будет весело — готовиться к нашей личной войне, — сказал Морли.
Я сомневался, что остальной мир оставит нам достаточно противников, чтобы можно было сделать хотя бы один тактический ход. Десятки людей сейчас пытались положить конец этому ужасу.
Я был уверен, что страх посеять панику и нарушить порядок вещей тяжким бременем лежал на всех, имеющих власть и влияние. Если страх охоты на ведьм и впрямь имел под собой какую-то основу, неудивительно, что влиятельные и властительные утаивали самое худшее.
— Может, мы дурачим сами себя, старина, — сказал я.
— Неважно. Что бы мы ни сделали, чтобы приготовить наши тела и очистить наши души, это не будет пустой тратой времени.
Морли пребывал в настроении «воинское искусство — философия».
Я улыбнулся и пообещал:
— Сделаю все, что в моих силах!
— Засранец. Теперь ты потешаешься.
— Мне не нравятся люди, которые говорят так, как ты сейчас.
— Знаю. Зато у тебя идеальные интонации. Каждое слово позаимствовано у умирающей маленькой девочки из комедии «Скаффл».
— Проклятье. Ты меня поймал. Откуда ты узнал?
— Я видел все, что ставили во Всемирном. И хорошее, и плохое.
— Тогда кто понаделал в тебе дыр? Что ты такого видел, раз кто-то решил: пора тебе уснуть в грязи?
— Верно. Теперь ты поймал меня. Я страдаю провалами в памяти. Хотел бы я, чтобы эти провалы относились к театральным постановкам. Аликс Вейдер и ее товарищи испоганили пьесу, пытаясь играть малышей в возрасте Пенни.
— А я ею наслаждался. Как только я преодолел фактор старых дев. То была милая история без сюжета.
— Ты сентиментальный, романтический идиот. На что, как напоминает мне моя чудесная память, Синдж не так давно любезно указала.
— Моя не менее несравненная память принимает во внимание, что она и тебя включила в это, по сути, ложное утверждение, в эту «утку».
— Утка — это такой музыкальный инструмент? Мы можем найти его в оркестровой яме? Как называется музыкант, играющий на басовой утке?
— С тобой все в порядке?
— Наверное, действие лекарства. А может, я просто сбрасываю напряжение, переводя разговор на глупости. Как думаешь, мы могли бы выскользнуть отсюда, если бы вели себя по-настоящему тихо?
— Синдж не повесила на дверь колокольчик, но вряд ли мы бы ушли далеко. Она легла бы на наш след. С ее-то носом. Потом Виндвокер спикировала бы вниз и сделала так, что мы бы покрылись фурункулами, или наколдовала еще что-нибудь в том же духе. Если бы Покойник не проснулся и не заморозил мозги в наших головах.
— Ты, вероятно, прав.
— Я прав.
— Он прав на сто процентов, — сказала Страфа из дверного проема.
Из-за ее спины Синдж добавила:
— Пулар Синдж согласна.
Просто чтобы быть крепким орешком, я сказал:
— В подобные времена я больше всего скучаю по Мелонди Кадар.
Синдж была взрослой женщиной. Она доказала это, оставив за собой последнее слово.
— В подобные времена я скучаю по Проклятому Попугаю. А его мы могли бы вернуть. Не так ли, мистер Дотс?
— Это могло бы оказаться нелегкой задачей. Он улетел с небесными эльфами, когда они были тут в прошлый раз. Вы могли бы молиться, чтобы он был настолько несносен, чтоб они отослали бы его обратно.
Я не прокомментировал это высказывание. Я не хотел, чтобы в чьей-нибудь голове засели безумные идеи.
82
Я сидел со Страфой в кабинете Синдж, держа под рукой стопку носовых платков.
Синдж за своим столом всеми силами притворялась, что ей неинтересно.
— Держу пари, вчера ты нашла большую кучу ничего.
— Ты телепат. Я и вправду провела время с дочерью и Кипом. А еще с Баратом.
Судя по ее голосу, для молодежи то было не очень веселым времяпровождением.
— Ты ведь не отшлепала их, верно?
— Нет. Я была настолько нежной, насколько могла. Не успел прибыть Барат, как я врезала Кеванс, что они с Кипом должны перестать быть постельными друзьями. У них теперь другие обязательства.
— Я гадал, видишь ли ты это.
— Полагаю, это видит даже Кайра. Не знаю, сумела ли я достучаться. Кеванс не хотела меня понимать, вероятно, потому что они с Кипом были так долго вдвоем против всего мира. И Кип, возможно, пока что не имел с Кайрой физических отношений.
— Не говори. Он слишком ее уважает. И не видит в этом несоответствия.
— Это просто моя догадка. А еще есть ты и я. Кеванс швырнула этот факт мне в лицо.
— О-ёй. А что сказал Барат?
— Это было до того, как он пришел. Кеванс быстро угомонилась после того, как он появился.
