Я провел их всех в комнату Покойника.
— Мне не нравится здесь с энтой штуковиной, — сказал мне Рохля. — Жутик какой. Но холодюга в кайф.
— Да и мне тут не особо нравится. Но ты прав насчет прохладного воздуха. Пенни, любовь моя, не могла бы ты улучить секундочку и показать этим джентльменам рисунки, которые сделали вы с Птицей?
Девушка набралась достаточно нахальства, чтобы пробормотать:
— Я узнаю джентльменов, когда их вижу. И в этой комнате их нет.
— Эй, а она милашка, — сказал Сарж. — Мне это ндравица. Хошь ее продать?
Пенни смело встретила это заявление. Присутствие Старых Костей пробудило в ней уверенность.
— Мы не «делаем» рисунки, — заявила она.
Оставив за собой последнее слово, Пенни выполнила мою просьбу.
Я наклонился к Саржу и пробормотал:
— Малоизвестный факт. Мне стоило бы самому об этом не забывать. Девочка — сводная сестра Белинды.
— Ой!
Не то чтобы Белинда когда-нибудь выказывала хоть малейшую привязанность к сестре…
Парни полностью игнорировали художества Птицы. Если бы рисунки, изображавшие женщину в кожаной одежде, держала не прославившаяся своей застенчивостью девушка, я уверен: они отпустили бы в адрес модели некоторые грубовато-восторженные комплименты.
— Парни, вы знаете кого-нибудь из этих людей? — спросил Морли.
Покачивание головами. Сарж заявил очевидное:
— Я бы не возражал против того, чтобы ее узнать. Особливо ежели она западает на стариканов с большими брюшками и с толикой волос.
— Встань в очередь.
— Да уж догадался.
— Человек, нарисованный тут, — важная фигура, — добавил Морли. — Я где-то видел его, но не могу вспомнить, где и когда. Он — босс банды похитителей трупов. Его зовут Нат, Нейт, Натан… как-то вроде этого.
Приспешники Морли снова покачали головами.
— Мы бы ни в жизнь не стали иметь делишек с таким отморозком, — заметил Рохля.
Я ему поверил.
В его речи улица встала во весь рост и громко заявила о себе. Вместе со стойкой антипатией.
Отрадно знать, что Морли окружил себя товарищами, которые имеют нравственные границы.
Мой интерес был удовлетворен, и я оставил Морли с его командой, вернувшись в кабинет Синдж.
— Нам нужно продержать дверь закрытой хоть несколько минут.
Я снова вышел из кабинета и пошел к передней двери, по которой постукивал Джон Салвейшен.
86
— Я не буду заходить, Гаррет. У меня нет времени. Вот записки, которые я сделал во время своих обходов костюмерных магазинов. Они должны пригодиться.
— Спасибо. Как дела у Тинни?
— Пока — чудесно. Но мы не слишком продвинулись. У нее будет много шансов стать собой, прежде чем мы поставим пьесу. Я делаю Аликс Вейдер ее дублершей. Дух соревнования должен помочь Тинни сосредоточиться.
— Если ты продолжаешь держаться Аликс.
— Я знаю, что хочу сделать для той девочки. Краш.
— Слушаю.
Я пользовался каждой секундой, чтобы оглядываться. Я был уверен, что за нами наблюдают, но никого не видел.
Морли, Сарж и Рохля вышли из дома, нарушив мою сосредоточенность.
— Почему ты так сопишь? — спросил Салвейшен.
— Я все еще борюсь с простудой, — солгал я.
Я знал одного человека, который мог быть невидимым, когда наблюдал. Он выдавал себя иногда потому, что никогда не сводил интимного знакомства с мылом и водой.
Я чуял нечто необычное.
Салвейшен, которого подталкивали Сарж и Рохля, с сердитым видом сказал:
— Я сделаю так, что актеры подпишут копию пьесы и пошлют Краш. Одну из копий для репетиции. Через тебя, чтобы она правильно это поняла. Я вложу в копию пропуск на премьеру, в моей ложе.
— Это уже чересчур, Джон. Она будет абсолютно уверена, что ты собираешься залезть к ней в трусики.
— Ты так считаешь?
— Я так считаю. Краш, может, и немного лет, но те, что у нее за плечами, были достаточно трудны, чтобы превратить ее в прожженного циника.
— Как плохо. Она кажется таким умным ребенком.
— Она и вправду умна. А еще она считает себя полной реалисткой. Я знаю, что ты чувствуешь. Я чувствую то же самое. Она не должна попусту растрачивать себя так, как растрачивает сейчас. Но я не думаю, что она тут же ухватится за руку помощи, чтобы ее спасли.
Салвейшен кивнул.
— Она так не поступит, потому что будет ожидать, что ее втянут в нечто более худшее.
— В точности. Но держи в уме свои варианты. Если я снова ее увижу, выясню, что она думает. Искусно и тонко.
Морли помахал своим войскам и теперь подслушивал наш разговор.
— Ты будешь искусен и тонок с женщиной, Гаррет? Мне трудно такое вообразить.
— Ты, вероятно, прав.
— Поищи средство получше, Салвейшен. Пусть Гаррет пошлет ей весточку, что она может зайти и понаблюдать иногда за репетициями, если захочет. С тем чтобы она сама могла решить, когда прийти. Невелика важность, придет она или не придет. Просто сделай предложение. Таким образом ты ничего не выгадываешь.
Мы с Салвейшеном разинули рты.
— Все будет выглядеть так, будто ты заинтересован в дружеском жесте, — сказал Морли. — Ты не покупаешь дружбу. Захлопни рот, Гаррет. Туда влетит голубка и снесет там яйца.
И он вернулся в дом, оставив дверь приоткрытой.
— В этом есть смысл, Джон, — сказал я.
— Есть.
Я поблагодарил его за записки и последовал за Морли, задержавшись лишь, чтобы добавить:
— Вели своей команде охраны пропустить Краш, если она появится.
Я гадал, даст ли Майк своей звезде такую свободу передвижений.
— Скажу. Это Вторая сцена. С шести утра до трех дня. Потом мы оттуда уходим, чтобы можно было установить декорации для представления «Короля Кристины». Но мы почти всегда расходимся к часу. У всех есть какие-то другие дела.
Он ухмыльнулся.
«Король Кристина» не был одной из его пьес. То была история о принце, рожденном девочкой. Отец ее скрыл этот факт. Романтическая комедия, рассчитанная на женскую аудиторию. Как только что коронованный монарх, Кристина влюбляется в Валдона из соседнего королевства, как раз когда ее советники хотят войны.
С тех пор как пьеса стала популярна, она имела множество вариантов. Валдон тоже мог оказаться девушкой. Или могло выясниться, что принцесса, на которой полагается жениться королю, — хорошенький мальчик в женском платье. И всю пьесу было множество недопониманий и озорных выходок друзей.
