Большая черная карета Белинды повернула на Макунадо с Проезда Волшебника. Ее сопровождали обычные пешие и верховые охранники.
— Сейчас все может разъясниться, — сказала Синдж.
— Или может разразиться катастрофа, если она пьяна.
Белинда не была пьяна. Она держалась уважительно и вежливо, разговаривая с офицером, который ее не узнал.
Я видел, что она кипит от ярости.
— Пока у нас все идет хорошо, но давай надеяться, что она не выпьет ничего крепче слабого пива, прежде чем успокоится. Вооруженная банда короны больше, чем ее отряд.
Синдж фыркнула. Она не проронила ни слова, пока карета Белинды не исчезла из виду.
— Мисс Контагью умна, но опасна. Она превратит это в личные разборки между ней и Дворцовой Охраной. А шайка у них не больше, чем у нее.
Я снова сказал:
— Черт!
В Дворцовой Охране не насчиталось бы пятидесяти человек, если бы все занимали свои посты. Двенадцать человек были приставлены к наследному принцу, остальные — к королю. Что означало: большая часть охраны короля находилась сейчас здесь.
Белинда могла решить, что в состоянии с ними справиться, если выпьет огненной воды.
— Не выглядит ли кое-кто из этих парней так, словно они не настоящие солдаты? — спросил я Синдж.
Некоторым из них форма была не впору. Не все были выбриты так чисто, как полагалось бы.
— Ты прав. Верно подметил. Если бы Виндвокер была здесь, подозреваю, она могла бы узнать людей из частного патруля с Холма.
Если так и было, Белинда и вправду могла влипнуть еще глубже.
Эти люди способны были объявить войну, дерни она их за бороды. Но подобная перспектива не заставит ее помедлить даже для того, чтобы протрезветь. Она жила в центре тайфуна, в глазе бури.
— Все может обернуться очень скверно, — сказал я.
— Да. Я спущусь вниз, повидаюсь с Дином. Мы проведем инвентаризацию запасов. А потом сможем составить план осады.
— Хотелось бы мне, чтобы у меня имелся арбалет. Я мог бы перестрелять этих парней одного за другим.
— Ты серьезно?
Не очень.
— Потому что они с той же легкостью могут подкрасться сзади и поджечь дом.
— Я шучу, Синдж.
— Тогда шути с чуть менее серьезным лицом.
И, топая, она вышла вон.
Хотя Синдж и была очень умна, у нее имелась проблема с тем, чтобы в полной мере оценить человеческий юмор.
Конечно, она была не единственной, кто не понимал моих шуток.
Я передвинул свою маленькую тумбочку так, чтобы пристроить на ней задницу, пока наблюдал за работой людей короля.
89
Эти парни не были настоящими солдатами, и уж тем более морпехами, но они все-таки умудрились, не прибегая к физической силе, помешать несчастной, пьяной, рвущейся в бой Торнаде добраться до моей двери.
Эти парни, возможно, в бою и были трусами, но умели обращаться с публикой.
Что заставило меня преисполниться оптимизма.
Кто-нибудь нагрянет и испортит им день.
Снаружи появилась Страфа. На сей раз по какой-то причине она сидела верхом на огромной, слишком большой метле. Она оделась в темную одежду, которая ее не красила, но отвергла традиционную остроконечную шляпу.
Я широко распахнул окно.
И вот она спикировала вниз, с лицом, светящимся подростковым озорством. Она крутнулась, нырнула, дернула за усы старшего сержанта, потом скользнула в сторону и умыкнула щегольскую шляпу командира.
К ней потянулись пытающиеся схватить руки. Она ринулась по прямой вверх. Шляпа спланировала, подхваченная легким ветерком. Страфа последовала за ней, но выровняла полет на уровне моего окна. Вытянулась над древком метлы и ринулась в комнату.
Здесь почти не было свободного места, но она вписалась в него, ни за что не задев.
— Это было весело!
Она засмеялась.
Впервые я слышал, чтобы она так беззаботно веселилась. Она была полностью счастлива. Она была полностью довольна.
Скатившись с метлы, она ринулась в мои объятия.
— Ты видел, как они на меня смотрели?
На одно мгновение пред моим мысленным взором предстало лицо некоей рыжеволосой женщины. Я почувствовал боль, вину, потом невесть откуда взявшееся предостережение: поступи правильно!
Простое веселье Страфы из-за того, что она показала нос мрачным чиновникам, в одно мгновение изменило все сильнее, чем изменила раньше наша физическая связь.
Я был растерян. Я попался на крючок.
Я был несчастен и виноват.
Я на самом деле любил Тинни Тейт, но мне устроило засаду нечто куда более могущественное. Нечто, что ощущала Страфа и чего она боялась тогда, когда наши пути впервые пересеклись.
Тогда она меня дразнила, но больше ничем не рисковала.
Страфа отчасти разделяла психологию Ди-Ди: ни выглядеть, ни действовать в соответствии со своим возрастом. Обе эти женщины были более просты и невинны, чем это могло показаться правдоподобным. Каждая имела дочь, которую куда сильнее затронул реальный мир и которая куда лучше матери приспособилась к реальному миру.
Однако Краш была лучше экипирована для выживания, чем Кеванс. Кеванс не хватало цинизма.
— Проклятье, дорогой, это было так же хорошо, как тогда, когда ты заставил меня стонать! А почему там собрались эти тупоголовые?
— Тебе лучше знать. Ты знаешь людей, которые велят им, как поступить.
— Поцелуй меня.
Я так и сделал с огромным энтузиазмом и пустив в ход все свои способности.
— Ух ты! Это было хорошо. Я полностью забыла обо всем на свете.
Страфа подошла к окну.
— Ты, должно быть, гадаешь, кому взбрело в голову их послать, чтобы тревожить подданных города. Ты плохой человек. Держи свои руки при себе, я пытаюсь думать!
Она говорила еще что-то, по большей части игривым тоном, но я не обращал внимания. Только последняя ниточка здравого смысла пыталась догадаться, что же случилось с нами и почему случилось так быстро.
Потом я припомнил, сколько друзей долгие годы твердили мне, что я слишком много думаю.
На этот раз за Страфа вела себя как ответственный человек.
— Уймись, мальчик! Мне так же не терпится, как тебе, но у нас есть проблемы поважнее.
Страфа видела вещи по-другому, смотрела на жизнь другими глазами. В данный момент — оливковыми.
Она высунулась из окна. Помахала. Послала несколько воздушных поцелуев.
