И стабильный Хранящий, абсолютно не склонный к резкой смене настроения, второй раз расхохотался от души:
— Ты… ты… же… «сын Френома»!
— Пасынок, — спокойно уточнил Рус, терпеливо дожидаясь окончания приступа, — то есть усыновленный.
— Стригант уверяет, что для Френома и для этрусков разницы нет, — говоря это, Отиг вытирал выступившие от смеха слезы, — ох, ну и развеселил ты меня. У ваших жрецов поспрашивай. Я не исключаю подобное общение и у Призывающих, но сам об этом не слышал, а в том экземпляре «Божественного Завещания», который я читал, этих сведений не было… Фу-ух, сынок, уморил же ты меня, давно так не хохотал… «сын Френома»! Надо же!
— Спасибо, господин магистр, но мне пора. Ты извини, дел много, — сказал Рус, поднимаясь.
— Какие извинения, ты о чем! — возмутился Отиг, — иди, раз надо. Я еще посижу, хорошо в тенечке… Рус, — остановил, уже вскочившего на Воронка ученика, — когда тренироваться надумаешь, не забудь предупредить, чтобы я тоже вышел в потоки Силы. С кем говорить будешь? Гелиния не потянет.
— Хорошо, господин Тирендор! — уверил его Рус.
«Пока еще Тирендор», — грустно подумал магистр Хранящих, переводя взгляд на сочную, не выжженную жарким Тирским солнцем траву на дне старого оврага. Здесь большую часть дня царствовала благодатная тень. Вообще-то Отиг не привык бездельничать, но когда-то надо начинать…
Рус летел на Воронке быстрее ветра и чувствовал, как радуется единорог возможности показать свою скорость. «Застоялся, хороший мой, — подбодрил его Рус, — ничего, скоро нам придется побегать еще быстрее». Поняв мысль хозяина, рогатый скакун довольно протрубил.
Поначалу княжеский зять намеревался сразу прискакать во дворец и вытрясти с тестя все, что он успел узнать о положении в Кальварионе. Ветер лицо быстро остудил горячие мысли. Врываться к князю, «пытать» его, возможно при свидетелях — детский сад какой-то. Не стоит ронять и свой и его авторитет. Тесть хитер, но и землянин не лыком шит. За время долгой скачки к «Закатному ветерку» в объезд Эолгула, родилась одна любопытная мысль…
«Слияние с Силой — отпадает однозначно, — решил бывший «псевдо бог», — а что мешает мне снова войти в собственную Душу, в мою внутреннюю вселенную? Ничто. Что мешает рисовать там образы людей, тем самым вызывая их туда? И пофигу что туда придет — Душа ли или её «снимок», но придет стопудово! Да, Гелиния тогда хотела со мной встретиться и явилась всей своей Душой… хм, даже звучит красиво — «всей Душой»! А кто не хочет или просто не в курсе… будут являться, я просто-напросто оживлю рисунок! Что он там, в дали почувствует — по барабану. Вот и поговорим…», — подъезжая к вилле, Рус был уже абсолютно уверен в истинности своих рассуждений, а значит…
В реальности так и вышло. Впрочем, и без неприятных моментов не обошлось.
Предупредив прислугу, что он, мол, страшно занят — никого не пускать, самоуверенный «пасынок Бога» заперся в своем кабинете. Гелиния, хвала богам, как раз находилась на занятиях в ордене, но и она бы постеснялась отвлекать, прекрасно чувствуя, когда можно показывать норов, а когда ни к чему.
В своей мини-вселенной Рус создал точную копию участка гоштового сада, откуда шло «десантирование» в пятно. Сочные оранжевые плоды сгибали ветви деревьев, благоухая неповторимым цитрусовым ароматом, горячее солнце жарило в точности, как на самом деле и легкий ветерок не спасал от духоты. Разве только блеклая тень от гошта дарила иллюзию прохлады. Туда и встал начинающий живописец. Холст висел прямо в воздухе, а Рус с шиком, уверенными мазками «писал» портрет воина из первой заброшенной тройки — не мага. Мог бы просто вытащить «фотку» из памяти и увеличить, но так неинтересно: в глубинах собственной души его обуяло творческое настроение.
Кстати, останавливать время не стал. После известных событий он поразмыслил над словами Геи и, как это ни кощунственно, признал их чушью.
«Если я останавливаю время в своем мирке, то в остальной вселенной оно продолжает идти обычным макаром… по идее, я должен был бы истечь кровью, пока мы с ней лясы точили, но я «вышел» в точности в тот момент, когда и «зашел». Получается, время стояло везде, кроме как для нас с Геей, а это нонсенс! Я распоряжался только своей душой-вселенной! Что-то она недоговорила или я не понимаю механизма… Эх, в том состоянии я все отлично осознавал… надо спросить при случае, но больше ни — ни, раз не верю. — Что он точно усвоил, так это влияние своего верю-не верю на результат «колдовства». — Или ускорить? Нет, пока не разберусь, время лучше не трогать. То ли дело в пятне! Я там точно чувствовал ход… блин, обещал же себе не вспоминать пятно!..».
Воин в кольчуге с пластинами, сверкающими Знаками, в шлеме, с саблей и луком — точно в такой же амуниции, в какой отправлялся в каганский город, ошарашено озирался. Несколько раз жмурился, мотал головой, оглядывал-ощупывал себя и наконец завопил:
— Н-е-е-т!!! — глаза при этом дико округлились и он не узнавал стоящего перед ним Руса, который, скрестив руки, спокойно наблюдал за метаниями воина.
Хозяин мирка «оделся» в точно такую же зимнюю одежду — удобный походный наряд тиренца, какую носил во время отправки первой тройки людей в Кальварион.
— Молчать, воин!!! — крикнул так, что у бедного солдата заложило уши. Он зажал их руками, затряс головой и, похоже, начинал приходить в себя. Рус стал ковать железо пока горячо, — я — Рус Нодаш, маг-Хранящий, который отправлял тебя в Кальварион и я же — зять Пиренгула! Забылся, воин?! Я — отправил, я и выдернул. По приказу князя! — последние слова повлияли на тиренца особо благотворно и он, все еще не до конца соображая, вытянулся по стойке смирно.
— Имя! — потребовал Рус.
— Смигул! — четко ответил воин.
В это время княжеский зять неуловимо быстро оказался на расстоянии вытянутой руки, коснулся рукой лба и так же мгновенно вернулся на прежнее место. Если бы воин соображал полностью здраво, то он бы заметил явное разочарование на лице мага.
«Да, — иронично подумал Рус, легко отбрасывая недовольство, — воистину говорят: «чужая душа — потемки». Так и предполагал, но как не попробовать?», — вместо мыслей, «голову»… непонятно чего: то ли души воина, то ли её образа — копии заполняла темнота. Ни один «снимок» не удался. Придется разговаривать.
— Князь занят и приказал мне выслушать доклад о выполненной службе. Время пошло, воин, раньше доложишь — раньше вернешься, клянусь Великими Шаманами! — последний аргумент стал решающим. Имеется в виду «возвращение».
— Слушаюсь, господин маг! — четко ответил Смигул, — но… это, Джабул же докладывает…
— А его кто проверит?! Или ты тоже маг и можешь сливаться с Огнем?!
— Он не врет, господин… маг, я всегда рядом, я его телохранитель, — из-за волнения он все-таки упустил имя Руса.
— Не морочь мне голову, воин! Ты же не слышишь, о чем он говорит князю! Вот и проверим ваши сведения… или, — вкрадчиво, со злобным прищуром прошипел Рус, — вы там замыслили измену?! Навсегда в Тир захотел?!
