Квартерон многому научился за последние дни.
— Джа! — сказал он.
Ведьмак тут же стек на грязный пол и пополз через основной проход. Нижний из красных лучей лизнул его спину, но ничего страшного не произошло: не зазвенел пронзительно тревожный звонок, не замигало освещение — подвал оставался тихим и на вид заброшенным. Миг — и ведьмак привалился к противоположной стене, уже за проходом и невидимой без специального аэрозоля сторожевой решеткой. Нашарив на поясе большой пистолет, тоже с лазерной насадкой, он в свою очередь прицелился. Упор ведьмаку не требовался: красное пятнышко в пределах приемника почти не двигалось.
— Джа!
Гиларди закрепил сошки под стволом, отключил прицел, прижал винтовку к груди и, как учил Геральт, пару раз перекатился через спину. Сторожевой луч лизнул и его, но снова ничего страшного не приключилось. Вот и спасительная стена…
— Джа… — с облегчением сигнализировал Гиларди. Он еще не научился отцеживать эмоции из своих реплик, он шел по охраняемой зоне как обычный живой — испытывая то страх перед очередным препятствием, то радость от успешного преодоления оного. Это ведьмак оставался бесстрастным, как машины, которым обычно противостоял. Но у ведьмака и опыта было не в пример больше.
— Финиш, — сказал Геральт и без малейшей опаски поднялся на ноги.
Он пересек проход, нимало не смущаясь решетки охранных лучей: подвал был всего-навсего наспех подготовленным учебным полигоном, а лучи, понятное дело, бутафорскими. Однако недавно испытанный Гисом Гиларди страх все равно оставался самым что ни на есть подлинным: на ошибки ведьмак реагировал таким стылым взглядом, от которого хотелось тут же провалиться сквозь бетонные плиты. Геральт ведь не лгал: ошибка на тренировке означает смерть в смартхаусе. А напарник нужен ведьмаку только для движения вперед, вернуться он почти наверняка сумеет и в одиночку.
— Почти хорошо, — констатировал ведьмак; в его устах это было едва ли не высшей из похвал. — Хотя возишься, конечно, очень долго.
Здесь, в подвале, Геральт просто и безапелляционно переходил на «ты», ибо такова была его манера наставничества. За пределами подвала ведьмак вновь становился вежливым, хотя и знающим себе цену наемником и к работодателю обращался предельно корректно и исключительно на «вы».
— На сегодня, пожалуй, хватит, — добавил ведьмак, стаскивая через голову эластичную сбрую с реквизитом.
Гиларди устало вздохнул. Наверное, на лице его отразились некоторые потаенные мысли, ибо ведьмак насупил кожу на том месте, где у нормальных живых помещаются брови, и требовательно вопросил:
— Что?
Помедлив несколько мгновений, квартерон утер рукавом лоб и задал действительно мучивший его в последние несколько дней вопрос:
— Зачем после каждого перемещения приседать? Потом ведь теряется добрая секунда…
— Затем, — буркнул Геральт недовольно. — Ты главное делай что говорят и молчи. Все, закончили.
На «вы» Геральт перешел только на улице, перед посадкой в машину. Казалось, здесь, при свете дня с квартероном общается совершенно другой живой, чем там, в сыром и неуютном подвале.
— Кажется, вы хотели мне еще что-то сказать, господин Гиларди? — осведомился ведьмак, теперь — сухо и бесстрастно.
— Что? А… да.
— Так говорите.
Гиларди неуверенно поджал губы — к мгновенным переменам в поведении ведьмака он до сих пор не мог привыкнуть — но все же объяснил:
— Я… я беспокоюсь. Время идет, прошла уже целая неделя… А мы все тренируемся.
— Чтобы соваться в смартхаус и года тренировок будет мало, — изрек ведьмак. — Но, кажется, я вас понимаю. Вы беспокоитесь за дочь?
— Конечно, беспокоюсь!
— Я наводил справки. Один орк провел во встревоженном смартхаусе девятнадцать лет, прежде чем его случайно освободили. Вашей дочери ничего не грозит, если она не натворит глупостей, а от этого мы ее недвусмысленно предостерегли. О проблеме пищи и гигиены я вам уже неоднократно рассказывал, в смартхаусе смертоносен только внешний периметр. Жилой же сектор скорее напоминает комфортабельную тюрьму. Сколько раз еще нужно это повторить, чтобы вы перестали донимать меня подобной ерундой? Гиларди уставился в пол.
— Если бы у вас были дети… — начал он, скрипнув зубами.
— У меня нет детей и никогда не будет, и вы знаете почему, — холодно прервал его Геральт. — И если вы прекратите демонстрировать отцовские чувства, вы меня крайне обяжете. Я восприму только то, что послужит делу, за которое я взялся. Я гарантирую результат, а вы не морочите мне голову эмоциями. Это последнее предупреждение, господин Гиларди, за следующий срыв я назначу денежный штраф. И буду повышать его за каждый очередной срыв. Вам ясно?
— Ясно, — буркнул Гиларди и почти без сил откинулся в кресле минивэна.
— Вот и прекрасно. Следующая тренировка завтра в семь. Поехали.
— Стоп! — свистящим шепотом скомандовал Геральт и Гиларди послушно застыл посреди подвала с поднятой ногой. В голове его не отразилось ни единой мысли. На команды ведьмака он теперь реагировал без участия головы — на голых, недавно вколоченных рефлексах. Шла середина третьей недели тренировок.
— На пол! — рявкнул Геральт, сам тоже падая. Гиларди рухнул в лужу, подняв не так уж много брызг. В падении он задержал дыхание и зажмурился — кому охота наглотаться отвратительной вонючей жижи? И глаза от нее жжет невыносимо…
Ведьмак лежал в такой же луже чуть правее. Гиларди неожиданно осознал, что почти не интересуется причиной, по которой Геральт заставил его изображать свинтуса в грязище.
Над затылком с жутковатым шелестом что-то пронеслось, аж волосы шевельнулись — не поймешь, от испуга или близкого движения. Начинало помалу шуметь в голове: организму хотелось дышать.
— Вдох! — примерно через полминуты позволил ведьмак.
Гиларди чуть приподнял голову, выдохнул-вдохнул и снова плюхнулся лицом в грязь.
— Вперед ползком! — не унимался ведьмак. Хорошо: когда ползешь можно более-менее нормально дышать. Гиларди продвинулся метров на шесть вперед и вдруг локти его потеряли опору и он окунулся во все ту же жижу передней частью тела, чуть не по пояс. Это было столь же неожиданно, сколь и неприятно. Растопырив ноги, квартерон попытался удержаться от того, чтобы не погрузиться полностью. Частично это получилось; вдобавок спустя пару секунд крепкая рука ведьмака сграбастала его за поясной ремень и вынула из некстати подвернувшейся на пути ямы.
— Поздравляю, — бесстрастно сообщил Геральт. — Ты труп. На исходную.
Гиларди нехотя встал в полный рост. С лица и одежды текло. Вонища стояла — муха сдохнет. Мучительно хотелось содрать с себя грязную одежду и послать все к вирговой бабушке — этот промозглый подвал, изматывающие тренировки, неумолимого ведьмака… Которому, кстати, хоть бы хны: такой же чумазый, но спокойный. Жизнь забери, ему хорошо, он всю жизнь в подобном дерьме, ему не привыкать!
