— Здоровы твари, — также отметил Огильвис, — но и в ущелье пройдут только по одному, завалить их телами дорогу, вся орда застрянет!
Росмир, вынужденный спешить половину своего отряда и полдня искавший горные тропы для вывода на позицию оставшихся, поддержал своего давнего соперника.
Но Мади думал не об этих тактических приемах. Он четко осознал, что они не могут победить при любом, даже самом удачном стечении обстоятельств.
— Приказать гвардейцам подниматься на стену? — спросил Росмир.
Мади его как будто не слышал, он смотрел на надвигающуюся массу, его взгляд убегал в сторону леса на севере. Ни конной разведки, которую отослал туда Огильвис, ни тем более колонн личей и скелетов, поднятых на склоне горы Ферис, там не было.
— Так нам спешиться? Люди снова в седле, ждут приказа. Отступаем или прорываемся? — спросил пират.
— Почти три тысячи людей с моими адъютантами ушли на тайную дорогу и выйдут на равнину через час в пяти милях к югу, надо постараться… — продолжал Росмир, но Мади, не дослушав, перебил их:
— Да, немедленно всех людей на стены, сюда! Пока не подойдет подкрепление, мы должны сами сдержать натиск этих ублюдков!
Ларго развернулся и побежал вниз. Многие уже были на стене под управлением Огильвиса, но основная масса вместе с лошадьми осталась заперта в котловине, ожидая приказа вылиться на равнину, ударить или вслед за помощниками Росмира отойти к югу.
Фолийцы приближались, но расстояние пока составляло почти две мили, очень скоро они смогут начать обстрел из катапульт, а потом и лучники заставят их прижаться к скалам.
— Как думаешь бороться с гроссами? — спросил Мади генерала.
— У нас идея, что-то вроде большой баллисты. Тросы натянуты между двух деревьев, вместо стрел обтесанные стволы, наконечники сами сделали. Должны с пятидесяти-ста ярдов их шкуру пробить. Кроме того, всюду яд, Роратон ведь город лекарей! Несколько штук точно положим, а там поглядим.
— Надеюсь, ничего этого не понадобится. Они должны прийти! — он указал на север.
— Договор с тьмой, — Огильвис кашлянул, — вы уверены, что выбрали меньшее из двух зол?
— Надеюсь!
Гвардейцы с пиками наперевес, поднимая знамена частей, занимали оборону на стене и сзади на склоне холма. Знаменитые столичные воины вставали бок о бок с безвестными ополченцами Роратона, опытными минойцами и рыцарями-вассалами Огильвиса. Вся линия укрепления оскалилась копьями, мечами и стрелами. До первых рядов гноллов осталась одна миля. Меньше двадцати минут.
— Нагло идут сучьи дети! — затянул шлем Огильвис. Он был готов дать приказ лучникам.
У адъютанта графа рука дрожала на рукояти меча, и даже Ларго решил, что ждать помощи незачем, и вдыхал воздух с жадностью последнего глотка. Казалось, широкоплечий пират стоял не на стене — на борту пиратской галеры, а на него надвигался трирем Карнской империи или галеон азахарейских купцов.
В этот самый миг из леса на севере выскочили шестеро всадников и, прижимаясь к скалам, погнали коней к воротам укрепления.
— Это они! — раздался общий вздох ликования. — Огильвис отправлял пятерых, а пришло шестеро, это Торнтон!
Действительно, когда всадники достигли ворот, лес на севере вновь зашевелился, но на этот раз сильнее, и дрожь земли не спадала.
— Впустите их, — с яростью крикнул Огильвис, — и немедленно ведите наверх!
Лес расступился, и оттуда мелкими серыми ручейками потекли личи и скелеты в доспехах более древних, чем многие окружавшие их деревья. Узкой стальной змеей нежить быстрым шагом шла наперерез движению фолийской армии. Было заметно, что передовые отряды гноллов в замешательстве. Возникла сутолока, и, пройдя последние триста ярдов, они остановились. Сначала левый — северный фланг, потом центр и, наконец, подошедший ближе всех юг. Гонцы с вестями понеслись в штабную палатку герцога Брохильда, чтобы доложить о неожиданном происшествии.
Торнтон пришел на наблюдательный пост очень быстро, в его действиях, словах и жестах читалась решимость и отсутствие страха перед будущим. Он наполнял, заражал этим ощущением людей вокруг. Сбросив капюшон, посланец нойонов тут же обратился к присутствующим.
— Приветствую, великий народ Таталии, слава людям храбрым и достойным большего, чем участи простых смертных. Я представляю древний союз нойонов, восхищенный непоколебимой стойкостью вашего народа. По просьбе вашего правительства мы пришли к вам на помощь в минуту тяжелого испытания. Сейчас вы видите, — он махнул рукой в сторону огромного числа личей и скелетов, продолжавших прибывать с северного направления, — начало нового мира, зарю новой эпохи. В данный момент герцог Фолии, вторгшийся в ваши земли со своей алчной ордой, получает то же послание. Уверен, устрашенный мощью объединенных сил Таталии и бессмертных, он отступит!
— А если нет? — рявкнул кто-то из воинов, потрясая мечом.
Торнтон резко развернулся, но в его взгляде не было ненависти.
— Тогда мы примем бой, и армия Фолии исчезнет в отрогах старого хребта! Им не одолеть наши стальные легионы и ваши доблестные отряды. Они обречены отступить!
— А чем мы заслужили вашу благосклонность? — выступив вперед, спросил Огильвис.
Этого вопроса Мади боялся больше всего.
— Империя нойонов сама нуждается в вашей помощи! Нам нужна ваша отзывчивость и понимание. Нужна территория для осуществления наших планов. Для сотворения нового мира, в котором именно Таталия должна занять лучшее место под солнцем!
Тут Михаэль будто изменился в лице. Маг-адепт из охраны Мади сразу почувствовал, как мощнейший энергетический поток впился в голову Торнтона. За него теперь говорил некто другой, чья тень легла на весь мир, протянувшись от остроконечных башен на далёком юге до этих тропических саванн.
— Волей владык нойонов заявляю вам, — продолжал Торнтон, — мы не связаны более никакими обязательствами с Великими силами Белого круга. Мы идем сами, и вам выбирать, с кем вы. С нами — тогда мы все заодно, если против, то мы уйдем.
— Это глупо! Арагонцы далеко и ничего нам не сделали дурного! — раздался шепот в толпе солдат за спиной Огильвиса.
— Они наша забота, от вас нужна лишь земля, а не воинство! Ваша забота — это море сброда, скопище ничтожеств, с миру по нитке набранного в наемную армию Фолии, — указал Торнтон. — Признайтесь себе — вы не хотите драться, не хотите, ведь так?! Примите сейчас помощь Темного круга, и беда навсегда обойдет Таталию стороной!
Люди колебались, слышались крики и за, и против. Предстояло действовать решительно, не дав смуте расцвести буйным цветом. Мади резко вышел вперед и пожал протянутую руку Торнтона, заявив, что от имени правительства принимает союз. В этом публичном рукопожатии было для Мади что-то странное. Ему показалось, он пожимает руку не Михаэлю, а какой-то серой фигуре, скрытой там, в непроглядном мраке, за черными вершинами пепельного хребта. Он ощутил, что уступает серой, холодной и жестокой машине, желающей править и побеждать. У дипломата на миг потемнело в глазах, мир поплыл, а фигура Торнтона изменилась. Будто его тело вдруг высохло, волосы поседели, а на голове оказался старенький фолийский шлем с черным рожком. Мадивьяр взглянул на собственную руку и четко видел, что она вся в крови, стекавшей на камни под ним… В ушах нарастал жуткий звук, стон сгорающих заживо людей, вой, готовый в клочья разорвать череп…
