88
Игнат Вертинский, пожалуй, ошибся. Это был не аншлаг, а настоящее вавилонское столпотворение. Желающих освещать пресс-конференцию пережившего второе за несколько дней покушение политика было столько, что журналисты не только толпились в проходах, но и сидели прямо на полу перед сценой.
Система вентиляции работала на полную мощность, но в конференц-зале все равно было жарко, как в бане.
Павел Башманов горделиво сидел за столом на сцене и спокойно, неторопливо и очень благожелательно отвечал на вопросы.
Верные профессиональной этике журналисты старались формулировать их как можно корректней, так что атмосфера в переполненном зале была на удивление спокойной. Но только до тех пор, пока у двери не послышались приглушенные препирательства.
Игнат посмотрел туда и едва заметно поморщился.
Бесцеремонно расталкивая собратьев по ремеслу, к сцене пробиралась Хильда Голдсмит. Ее бородавка казалась еще безобразнее, чем обычно. Сегодня Хильда была облачена в зеленый костюм в полоску.
Ничего хорошего ее появление не предвещало. Вертинский с удовольствием бы прямо сейчас закончил пресс-конференцию, но, увы, это было невозможно. Через пару минут Хильда торчала уже в двух метрах от сцены. А еще минуту спустя она буквально выстрелила свой вопрос, всунувшись без очереди:
– Как мужественный человек, Павел Андреевич, ответьте прямо: вас испугала «черная метка», посланная вам властями с таким чудовищным цинизмом, или вы готовы бороться с тоталитарным режимом до конца?
– Простите? Какая метка?..
– Черная!.. – каркающим голосом проговорила Хильда. – Ведь совершенно понятно, что это было последнее предупреждение! Таким варварским способом власть дала вам понять, что не потерпит вашего участия в выборах! Поэтому я и спрашиваю: намерены ли вы сдаться или продолжите борьбу с преступным…
– Простите! – перебил журналистку Башманов. – Но это моя пресс-конференция, поэтому я тоже хочу сказать пару слов! Если позволите!
По залу разнеслись одобрительные смешки. Хильда недовольно замолкла.
– Спасибо!.. – иронично кивнул Башманов. – Теперь, что касается ваших вопросов… До того, как вы осчастливили нас своим появлением, я уже сказал, что не собираюсь отказываться от участия в выборах…
– Но ведь режим не остановится ни перед чем! Вы осознаете это?
– Я попросил бы вас меня не перебивать, – покосился на главного редактора Башманов. – Иначе я попрошу организаторов удалить вас… Это первое. Второе. Я не связываю ни первое, ни вчерашнее нападение с какими-либо российскими государственными структурами. Скажу больше, именно благодаря тому, что рядом со мной находился сотрудник ФСБ, я сейчас и имею возможность сидеть в этом зале и отвечать на ваши вопросы…
– Вас запугали или вы сознательно выбрали тактику страуса?
– Что?..
– Ведь всем очевидно, что охоту на вас организовали власти! – истошно завопила Хильда.
– Я больше не могу общаться с этой дамой, – повернулся Башманов к главному редактору. – Поэтому прошу удалить ее из зала…
– Вы еще пожалеете об этом! – возопила Хильда Голдсмит. – Вы вспомните мои слова, Павел Андреевич! Заклинаю: вы должны найти мужество и объявить всему миру, что нападения на вас организованы властями! Только это сможет их остановить! Неужели вы не понимаете?..
89
– Она его узнала, – печально констатировал Сапунов, когда они с Виктором вышли из отделения.
– Только что это нам дает?.. – вздохнул Логинов и закурил.
Сапунов задумчиво посмотрел на детскую площадку, расположенную перед корпусом, и спросил:
– И какие у тебя соображения?
– Для начала смыться в машину… – сказал Логинов, оглянувшись. – А то этот завотделением сейчас вдобавок еще долго будет нам рассказывать о том, что курить на объектах минздравсоцразвития запрещено!
Сапунов тоже посмотрел назад и вслед за Логиновым направился к его «Ауди».
Вышедший на крыльцо несколько секунд спустя завотделением сурово сверкнул очками им вслед, но ничего не сказал.
Логинов уселся за руль и повернул голову к Сапунову:
– Сабрину нам теперь не позволят расспрашивать дней пять, не меньше…
– Пяти дней у нас нет, – сказал Сапунов.
– Что?..
– Можно у тебя сигарету?
– Вы же не курите, – сказал Логинов, но пачку протянул.
– Какая теперь разница?.. – с обреченностью висельника проговорил Сапунов. Взяв сигарету, он посмотрел на пачку. – «Цыганка»?.. Хорошее название… Может, нам и вправду сходить к цыганке?
Логинов щелкнул зажигалкой, дождался, пока Сапунов прикурит, и спросил:
– Так что случилось?..
– Как только я приехал от Башманова домой, меня вызвали к начальству…
– К генпрокурору?
– Нет. С генпрокурором, – выразительно посмотрел на Логинова следователь.
– Понятно…
Тут следователя словно прорвало:
– Да ничего тебе непонятно! Второе покушение на Башманова вызвало за рубежом жуткий резонанс! Ни одна самая паршивая западная газетенка не вышла сегодня без статьи на эту тему! В общем, мне объяснили, что промедление с раскрытием этих преступлений наносит колоссальный урон престижу страны со всеми вытекающими отсюда последствиями! – сказав это, Сапунов несколько раз неумело пыхнул сигаретой.
– Понятно… – посмотрев на него, сказал Виктор. – А что за последствия?
– Соответствующие… Если мы не рапортуем о завершении дела в течение трех суток, меня выгонят из генпрокуратуры! Причем с такой формулировкой, что меня даже в юрисконсульты не возьмут!
– Круто! Так это и меня заодно попрут…
– Да тебе-то что? – вскрикнул Сапунов. – Тебя-то после случившегося Башманов с распростертыми объятиями примет! И не только Башманов – любой нувориш с Рублевки с руками оторвет! А ты еще и холостой!..
Логинов понимал, что следователю надо просто выговориться, и терпеливо слушал. Но последняя реплика его задела:
– А это вы к чему?..
– Что?..
– Насчет того, что я холостой…
– Как к чему, как к чему?.. – возмущенно проговорил следователь. – Ну попрут тебя со службы! Напьешься, проспишься и все дела! А меня жена до смерти запилит: мол, тесть на мальтийский крест изорвался, чтобы меня в генпрокуратуру перетащить, вся задница до сих пор в шрамах, а я их семейку так подвел!..
– Ну так разведитесь… – буркнул Виктор.
– Только не надо мне советы давать, Логинов! Я сам разберусь, что мне делать! Ты лучше по существу что-нибудь скажи! Таймер уже включен! Меньше трех суток осталось!
