– Нет, – сглотнул слюну Тюркин. Что такое пластиковая взрывчатка и как с ней работать, он отлично знал. Поэтому Владимир и испугался: взрывчатки было слишком много. Ее хватило бы, чтобы пустить на дно даже «Титаник». И Тюркин быстро спросил: – А зачем столько?..
– Чтобы наверняка! – жестко посмотрел на Владимира «дядя». – Башманов на этот раз не должен уйти!
– Башманов – да, но…
Тюркин особой щепетильностью не отличался. Жизнь отдельно взятого человека для него была ничто. Но даже он был поражен цинизмом информатора. Ведь одно дело грохнуть кого-то, завалив по ходу пару-тройку случайных свидетелей. Ну, пусть даже десяток. И совсем другое – взорвать немаленькое судно, отправив на тот свет всех, кто на нем будет…
– Никаких «но», – негромко сказал информатор. – Башманов не должен уйти – и точка! Надо было самому управляться. Не смог, будешь выполнять то, что тебе прикажут…
98
– Ку-ку! – как сумасшедший, подпрыгнул на тумбочке мобильный. – Ку-ку! Кто там? Кто там?..
– Твою мать! – невольно выругался Логинов, хотя сам с вечера поставил на номер Дмитрия Погожина этот персональный сигнал, чтобы не пропустить вызов. – Да! Я слушаю!
– Здорово!
– Привет! Чем обрадуешь?..
– Пока ничем… Я осторожно переговорил со всеми «зубрами» в главке, но никто из них ничего такого не помнит…
– А «молодые»? Те, что сравнительно недавно перевелись в ГУВД?
– Если бы они что-то знали, я бы тоже знал!
– Твою мать… – вздохнул Виктор, который очень рассчитывал на результат.
– В общем, тебе надо обратиться к Пятаку!
– К какому еще Пятаку?
– Пятакову! Майору! Тот почти двадцать лет оттрубил тут на оперативной должности, дольше всех. И, главное, не спился. Так что он помнит все! Я бы с ним сам переговорил, но он уволился… Зачем тебе испорченный телефон, правильно?
– Правильно!
– Тогда запоминай координаты…
– Спасибо, с меня причитается! – несколько секунд спустя проговорил в трубку Виктор.
От его сонливости не осталось и следа. Быстро бреясь, Логинов, наконец, вспомнил, как выглядит этот самый Пятаков. Средней комплекции, коренастый, вроде русоволосый. С ним Логинов пересекался всего несколько раз – у ФСБ с уголовным розыском дел было мало, а Пятаков всю службу оттрубил в УРе.
Сейчас, по информации Дмитрия Погожина, бывший опер подвизался в качестве начальника службы безопасности ОАО «ООО „Имтранстех“. За этим странным названием скрывался всего-навсего один из небольших московских вещевых рынков.
Добрался до него Логинов примерно через час. Въезд на рынок преграждал шлагбаум. Из будки охраны вынырнул человек в черном комбинезоне и махнул головой на табличку:
– Въезд запрещен!
Логинов вытащил удостоверение и сунул его служивому под нос:
– ФСБ! Открывай, живо!
Охранник как-то помрачнел и сразу отвел взгляд в сторону. Но шлагбаум все-таки открыл. Логинов тут же миновал ворота, заехал за павильоны и увидел контору рынка. На скорости он подкатил к стоящим у входа двум машинам.
Машины были неплохие – не очень новые, но очень большие внедорожники «Тойота».
Логинов подумал, что майор Пятаков неплохо устроился на пенсии, и быстро выбрался из автомобиля. Когда он шагнул к чисто символическому крылечку, дорогу ему преградил еще один охранник:
– Стоп! Нельзя!
– ФСБ!
Охранник оглянулся. За его спиной в коридоре двое дюжих парней поспешно скрылись в каком-то кабинете. Потом появился какой-то мужчина. Он быстро посмотрел на Логинова и мгновенно узнал его. Виктор Пятакова узнал тоже. И отстранил растопырившего руки охранника:
– Здорово, майор! Не рад, что ли?..
– Здорово, подполковник, – без тени радости проговорил Пятаков.
– Я уже полковник!
– Поздравляю, – мрачно сказал Пятаков.
Смотрел он за спину Виктора. Тот быстро оглянулся. Из машин выбрались и теперь маячили у крыльца двое крепких парней – очень похожих на тех, что скрылись за дверью в коридоре. Только тут Логинов наконец понял, что невольно застал всю эту братию врасплох…
– Так с чем пожаловали?.. – хмуро спросил Пятаков.
Его голос звучал напряженно. Он косился назад и держал наготове мобильный…
99
Добравшись до своего дома, Тюркин прошел в ванную и сунул голову под холодную воду. Выйдя из нее с полотенцем на плечах, он с надеждой посмотрел на кухню. Больше всего ему хотелось, чтобы встреча с «дядей» оказалась всего лишь кошмарным сном. Но кейс стоял на месте. И поблескивал никелированными замками.
Тюркин обреченно вздохнул. Он боялся. У любого, самого закоренелого преступника, есть черта, которую ему не позволяют переходить остатки моральных принципов. Киллер за деньги убьет кого угодно, но ни за что не согласится насиловать…
Тюркин боялся того, что ему предстояло сделать. Но еще больше он боялся БОСа и его людей. Они держали его на крючке. И отказаться Тюркин просто не мог. Поэтому он высушил голову феном и начал обреченно наклеивать усы.
Он чувствовал себя марионеткой сидящего в безопасном Лондоне БОСа. Даже внешность Тюркин вынужден был менять под уже вклеенную в удостоверение фотографию. И в голове Владимира вдруг сама собой возникла песня: «Ах, до чего ж порой обидно, что хозяина не видно. Вверх и в темноту уходит нить. Куклы так ему послушны, и мы верим простодушно в то, что куклы могут говорить…»
100
Логинов не зря в свое время сотрудничал с московским РУОПом. И сейчас он с ходу понял, почему так нервничает Пятаков. А ситуация была очень простая. На рынке официально с торговцев наверняка взымали одну сумму. Неофициально же совсем другую. И вот как раз сейчас эту разницу, между прочим, нигде не оприходованную, и должны были вывезти. А тут вдруг у «инкассаторских» машин нарисовался тип с фээсбэшной ксивой, в чине полковника…
– Я вижу, ты занят, майор, – сказал Логинов.
– Да нет, для вас я всегда найду время… – медленно проговорил Пятаков, намекая, что если что, всегда можно договориться.
– Я к тебе просто за консультацией заскочил, – сказал Логинов. – Схожу пока гляну себе носки. Минут через пять подойду… Добро?
Пятаков облизнул губы. Он, как и Логинов, был опытнейшим оперативником. И прекрасно понимал, что сейчас может произойти: едва полковник отойдет, как к конторе со всех сторон с воплями: «Стоять, „Альфа!“ устремятся бойцы…
– Не боись, – прочитал его мысли Логинов. – Я только поговорить.
Развернувшись, он направился к павильону. Не оглядываясь. Какие там чувства испытывал Пятаков и кому он звонил, Виктору было не интересно.
