42
– Ну что, прочитайте и распишитесь! – поднялся дежурный по линейному отделению.
Вместе с протоколом он протянул паспорта Горова и потерпевшей. Второй секретарь российского консульства, успевший из коридора кому-то позвонить, незаметно вздохнул. Потерпевшая взяла свой паспорт и сунула в сумочку. Потом женщина поднесла протокол почти к самым глазам и спросила:
– А мне обязательно все это читать, товарищ милиционер?
– Желательно, во избежание недоразумений. Но я там только описал все с ваших слов…
– Ага, ага! – Женщина немного поводила носом у листа, потом спросила: – А ручки у вас случайно нет, товарищ милиционер?
– Случайно есть! Вот, пожалуйста!
– Ага…
– Стоп-стоп! За обвиняемого расписываться не надо! Вот здесь, пожалуйста!
– Здесь?
– Да, здесь… – для верности уткнул палец в протокол майор.
Потерпевшая наконец расписалась. Майор передал протокол Горову, оглянулся и удивленно пошарил глазами по столу. Потерпевшая деловито застегивала сумочку. Майор на всякий случай еще заглянул под столешницу, потом спросил:
– А вы ручку случайно не забрали?
– Ой! – всплеснула руками женщина. Вжикнув «молнией», она немного покопалась в сумке и протянула майору ручку: – Эта?
– Эта-эта! – кивнул майор и отдал ручку Горову.
Степан незаметно косился куда-то под стол. Майор тем временем вытащил пачку сигарет. Ему явно не терпелось перекурить, и он собирался сделать это сразу же, как Горов подпишет протокол.
Но Степан вдруг повернулся к консульским, уже топтавшимся у выхода, и спросил:
– Игорь Маркович! Я извиняюсь, мне это точно можно подписывать?
Янов подозрительно посмотрел на майора, тот ухмыльнулся:
– Можно-можно! Там криминала никакого нет!
Горов тем временем сделал второму секретарю какой-то непонятный знак. Толком не поняв, что к чему, тот сказал:
– Я все-таки посмотрю, можно?..
– Да пожалуйста! – досадливо поморщился майор.
Второй секретарь прошел к столу. Садиться он не собирался, но Степан освободил ему место и усадил почти насильно. После этого Горов пристроился сбоку и засопел секретарю в ухо. Тот начал читать, но тут же обнаружил, что Горов использует его только как прикрытие. Второй секретарь попытался ухватить Степана за руку, но тот его руку оттолкнул. После недолгой борьбы второй секретарь сдался.
Горов, прячась за ним, закончил свои дела и спросил:
– Ну что, Игорь Маркович, можно?
– Да, можно! – сквозь зубы процедил второй секретарь.
Горов быстро поставил закорючку, после чего протянул ручку с протоколом майору:
– Держи! Ну че, мы свободны?
– Да! Возможно, вас попросят подъехать!
– Ага! Звони, если что! Спасибо! – протянул руку заметно повеселевший после подписания протокола Степан.
– Это вам спасибо!
43
– Цель поездки? – посмотрел на Кащеева бывший приднестровский ополченец, переквалифицировавшийся в пограничника.
– Личная.
– К родственникам?
– К женщине.
– А-а… Где живет?
– В Тирасполе.
– Счастливой дороги! – сразу вернул паспорт ополченец.
Скажи Григорий Васильевич, что едет он в Кишинев, из него вымотали бы все жилы. В качестве морального ущерба за то, что молдаване когда-то сдуру сунулись в Приднестровье с оружием и попытались установить там свои порядки.
КПП остался позади. «Девятка» покатила по Молдавии – странному осколку Советского Союза, одна часть которого формально возвратилась в социализм, а вторая жила в условиях просвещенной махновщины «батьки» Смирнова.
Кащеева административно-политические выверты интересовали мало. Ехал он за оружием. После ухода армии генерала Лебедя его в Приднестровье осталось предостаточно. Вскоре на окраине Тирасполя Григорий Васильевич уже беседовал с мужиком, больше походившим не на торговца оружием, а на колхозного тракториста.
– Так ты Мирослав?
– Да я-то Мирослав… А тебя кто послал?
– Я сам по себе. Мне про тебя Архипов говорил…
– Архипов? Какой Архипов?.. – недоуменно посмотрел на Кащеева Мирослав.
– Тот самый… Который Сергей.
– А-а… И как он?
– Не знаю, я его давно видел. Но оторванные пальцы на руке пока не выросли.
– А где ты его видел?
– В Москве.
– И чем он занимается?
– При мне водку пил.
– Да! Он на этот счет не дурак! – кивнул Мирослав и оглянулся на освещенную веранду своего дома, откуда доносились детские вопли. – Тарас, я тебе сейчас поору! Слышишь?.. Это мой младший, – объяснил Кащееву Мирослав. – Так что тебе надо?
– «АКСУ». Пистолет. Патроны, само собой. Ну и взрывчатки немного…
Кивавший Мирослав вдруг замер, потом спросил:
– А взрывчатка-то тебе зачем?
– Рыбу глушить, – сказал Кащеев.
– А электроудочкой не пробовал?
– С аккумуляторами мороки много. И еще мне противогазы нужны. И гранаты с какой-нибудь «черемухой». Колорадский жук задолбал, – предваряя вопрос Мирослава, объяснил Кащеев. – Ничего больше не помогает.
– Ага, – с уважением посмотрел на Григория Васильевича хозяин. – Стрелковое у меня есть. Подберешь. И противогазы найду. А насчет бытовой химии и взрывчатки тебе придется к куму подъехать…
Мирослав выглянул за ворота. Заметив торчавшую поодаль «девятку», он спросил:
– Твоя?
– Моя.
Мирослав запер ворота и махнул рукой:
– Проходи! Я сейчас…
Из дома по-прежнему доносились детские вопли. Мирослав поразорялся там немного и наконец вышел.
– Пошли!
В его руке позвякивали ключи. Вскоре они с Кащеевым спустились в большой винный погреб. Хозяин вскрыл тайник и махнул рукой:
– Выбирай!
«АКСУ» были потертыми, побывавшими в деле. Кащеев выбрал наиболее хорошо сохранившийся. «ПМ» оказался практически новым. К нему Григорий Васильевич взял пять десятков патронов, к «АКСУ» – три сотни.
Двадцать минут спустя он уже звонил в ворота кума Мирослава. Тот вышел открывать в расстегнутой военной куртке со знаками отличия какого-то местного силового ведомства.
– Рыбак? – спросил кум, поддернув сторублевые штаны «Адидас» с белыми лампасами.
