Дрон высунулся из-за колонны:
– Гляди, Димон! Пошли, пристроимся сзади?
– Малолетки! – презрительно скривился Димон и посмотрел на сцену.
На нее уже повыскакивали самые экзальтированные посетители клуба. Парень в надетой боком бейсболке изображал из себя киборга. Его модные джинсы были почти спущены, из-под них белели трусы с надписью «Дольче-Габбано». Какая-то женщина лет тридцати пяти в полупрозрачном платье демонстрировала свое белье, изображая то ли наездницу, то ли амазонку. В общем, все было как обычно…
Кащеев поднялся.
– Танцевать?.. – спросил Дрон.
– В туалет схожу! – покачал головой Григорий Васильевич. – Смотрите, ведите себя тут прилично!
– Ага! – кивнул Дрон, снова поворачиваясь к разномастной парочке, дергающейся у ограждения.
Кащеев двинулся в обход столика. В этот момент внизу, в проходе за центральным портиком, произошло движение. По лестнице на сцену быстро поднялись двое охранников. Секьюрити «Помпеи» растянулись жиденькой цепочкой по направлению к заднему выходу клуба. Располагался он как раз под возвышением сцены, на котором находился столик Кащеева.
Григорий Васильевич сунул руку в карман и вытащил сигареты. Он как раз прикурил, когда в двери гримерки возникла Орбакайте. Под руки певицу поддерживали тот самый концертный администратор в оливковом пиджаке и еще один молодой мужчина, видимо, директор.
Лицо Кристины было закрыто капюшоном, голова опущена. Сопровождающие быстро помогли ей подняться по лестнице и провели через сцену, прямо сквозь толпу танцующих. Но публика была уже на другой волне, так что никто даже головы вслед не повернул.
Кащеев затянулся и спустился по короткой лесенке на сцену. Прямо за ней в море строили новый пирс. У уходящих в воду двумя рядами столбов был пришвартован плавучий кран. Его громадная, причудливо выгнутая стрела, казалось, перечеркивала полнеба. На поворотной платформе размером с трехэтажный коттедж белела предупредительная надпись: «Save forvards!» Чуть ниже виднелось название судна – «ПК-488».
С узкой полоски пляжа, над которым нависала «Помпея», доносились голоса. Говорили на иностранном языке. Григорий Васильевич облокотился на перила и присмотрелся. У сложенных штабелем огромных рюкзаков на резиновых ковриках друг напротив дружки сидело несколько девушек и парней. С лампами на головах – наподобие шахтерских. В голубом свете этих ламп девушки готовили бутерброды, намазывая на них что-то из открытых баночек.
Кащеев только головой покачал. Ночевать на грязном одесском пляже, имея возможность за свои евро снять самые шикарные апартаменты, – это было выше понимания Григория Васильевича… Но тут же он вдруг вспомнил, что совсем недавно сам мечтал о небе без решетки над головой. Видно, мечтания о свободе были не чужды и иностранцам.
Кащеев докурил, затушил окурок в ближайшей пепельнице и двинулся по второму этажу «Помпеи». Состоятельные мужчины за самыми дорогими столиками обрели целеустремленность и дружно собирались по домам. Их женам-подругам-герлфрендшам уходить жутко не хотелось, но они все, как одна, были ответственными, из хороших семей и с привитым пониманием того, что жизнь состоятельного мужчины – это нескончаемая и изнурительная череда деловых встреч, обязательных мероприятий и важных переговоров.
За столиками подешевле веселье только начиналось. Водка и шампанское лились рекой. У обеих барных стоек было настоящее столпотворение. Бармены носились как угорелые. Сбившиеся в стада иностранцы дружно чокались и вертели головами по сторонам, высматривая, кому бы сказать «Хай!».
– «Помпея-Помпея-Помпея» – столица клубной жизни! – снова разнеслось по клубу.
И тут Григорий Васильевич вдруг увидел ту самую девушку. В белом вязаном купальнике и низких джинсах. Она пританцовывала в одном из проходов амфитеатра.
Кащеев тут же свернул и направился к лестнице. Спустившись вниз, он прошел мимо левого края сцены, пересек танцпол и вынырнул из толпы у амфитеатра. Девушки уже не было. На ограждении стоял ее пустой бокал…
76
Монины «люди в черном» на входе в клуб Логинова вроде как прозвонили, но выключенным металлодетектором. Женя оглянулась и продолжила:
– Так что я послепослезавтра уже уезжаю к себе в Таллин. А ты в Одессе надолго?
– Да еще недельку, думаю, но может, придется уехать раньше, – сказал Логинов. – Если с работы позвонят.
О Жене он уже знал все. И ничего. Все – это что она приехала в Одессу в гости к родственникам, является гражданкой ЕС и преподает в своей Прибалтике танец живота…
– Расправь плечи! – велела Женя, легонько хлопнув ладошкой по его спине. – Что ты закрываешься? У тебя от сигарет и так вся аура серая!
Это очень напоминало ненавязчивую проверку на наличие оружия, и Виктор, прикипев глазами к лицу девушки, неожиданно спросил:
– А ты Григория Васильевича давно знаешь?
– Какого Григория Васильевича?
На лице девушки не дрогнул ни единый мускул. Оно словно бы светилось изнутри добрым светом. И Логинов кивнул на вход в зал:
– Ну этого, который предстоятель!
– А, это его так в миру зовут… – кивнула Женя.
– Ну да, звали. Пока он на Тибете не просветлился. Так ты его знаешь?
– Я обряд очищения в Москве проходила, – махнула головой Женя. – И на Тибете не была, только в Индии… Расправь плечи, Вить, ты же совсем закрылся!
77
– Гм-м… – оглянулся по сторонам Кащеев.
В амфитеатре девушки в белом купальнике не было. И Григорий Васильевич двинулся за стенку, отделявшую амфитеатр от бара, начал протискиваться сквозь толпу.
Девушки в белом купальнике не оказалось ни возле самого бара, ни в нижнем проходе под длинной деревянной стойкой-столом. За наполовину опустевшими дорогими столиками Григорий Васильевич не увидел ее тоже.
Кащеев поднялся на второй этаж. Здесь было намного свободнее, поскольку непостоянные клиенты сюда практически не забредали. Девушки не оказалось и тут. Кащеев прошел к ограждению и посмотрел на Димона с Дроном.
Димон сидел вполоборота, рассматривая танцующих на сцене. Дрон уже пристроился к блондинке в короткой юбке и, повторяя ее вихляния, что-то орал на ухо. Девушка обращала на Дрона столько же внимания, сколько и на каменного истукана, торчавшего за его спиной.
К счастью, Дрон был не обидчивым. С улыбкой что-то крикнув на прощание, он вернулся к столику и кивнул Димону. Тот развернулся и доложил результаты наблюдений. Дрон пошарил глазами по сцене, потом хлебнул из фужера сока и, спрыгнув вниз, ввинтился в толпу…
И тут Григорий Васильевич наконец увидел боковым зрением девушку в купальнике. Она вынырнула из закоулка, где располагались туалеты второго этажа. Кащеев, как всегда, все высчитал верно. Девушка направилась к стойке. Григорий Васильевич тоже двинулся к бару.
