Сыновья, пока жили с ней, приходя домой, сваливали на диван грязную рабочую одежду. Ханна стонала и ругалась, недоумевая, почему Юханна не убирает за братьями. Дочь все больше и больше замыкалась в себе, но мать этого не замечала. Она вообще закрывала глаза на то, что в ее доме было неуютно из-за постоянных ссор и пьянок по выходным и праздникам. К тому же у Ханны стала сильно болеть спина.
Боль начиналась в лопатках и распространялась вниз по позвоночнику. Сначала Ханна думала, что это пройдет само собой, но потом узнала, что спина болит почти у всех женщин, работающих в пекарне. И у всех с годами эта боль становится все сильнее и сильнее.
Придется терпеть, решила она. И никогда не жаловалась на боль мастеру, боясь, что ее уволят.
Лиза родила, и это событие чудесным образом подействовало на Рагнара. Он был так рад мальчику, что проводил с ним все свободное время, и, естественно, его оставалось все меньше и меньше на мать, братьев и сестру.
Годы летели. Началась мировая война, а с ней и перебои с едой. В Хаге произошли голодные бунты, подавленные полицией и войсками. Люди не скрывали своей ненависти к королеве-немке, которую обвиняли в том, что она ворует продовольствие в Швеции и тайком отдает его своему сумасшедшему кайзеру. Ханна стойко переносила боль в спине и благодарила судьбу за то, что работает в пекарне, где часть зарплаты выплачивали хлебом. Она и ее дети не голодали. Потом пришла испанка, и Ханна снова возблагодарила судьбу за то, что страшная болезнь обошла стороной ее семью.
Юханна тем временем окончила школу и могла теперь помогать матери по хозяйству. В доме стало тише, так как сыновья наконец разъехались. Квартира приобрела более опрятный вид. Но ужиться вместе мать и дочь так и не смогли. Юханна выросла дерзкой и упрямой, в ней не было доброты и покладистости сыновей. Она упрекала мать за глупость и необразованность, постоянно поправляла ее речь, ругала за суеверия и убеждала начать думать. Поначалу Ханна пыталась защищаться словами. Но из этого ничего не вышло, потому что у Юханны было больше слов и голова у нее была светлее.
Она всегда была умнее других, с горечью думала Ханна.
Когда Юханна, вступившая в социал-демократическую партию, приняла участие в первомайской демонстрации, Ханна попыталась ее пристыдить.
— Ты совсем сошла с ума! — кричала она на дочь.
— Не вам, мама, об этом судить, — кричала в ответ Юханна, — потому что у вас ума никогда не было!
С годами спина болела все сильнее и сильнее, Ханна сгорбилась, ей стало тяжело ходить. Но она продержалась на работе до пенсии, а потом, впервые в жизни, смогла по-настоящему отдохнуть. У Ханны был свой взгляд на народную пенсию, которую она теперь ежемесячно получала. «Стыд и позор, — говорила она Юханне, — платить такую маленькую пенсию — как будто я не заработала больше». Но сказала она это только один раз, потому что Юханна пришла в такое бешенство, что Ханна не на шутку перепугалась.
Потом Юханна вышла замуж, а Гульда Андерссон умерла.
У Ханны стало так много внуков, что она уже не могла их всех упомнить. Хорошо знала только противную дочку Юханны. Эта девочка с колючим оценивающим взглядом была нездоровая, худущая и уродливая, да и волосы у нее были редкие и жидкие.
В сороковые годы в Кунгсладугорде был построен дом престарелых, и Юханна смогла устроить туда мать. Ханне очень понравилось ее новое жилище — это был настоящий рай с ванной, туалетом, горячей водой и центральным отоплением.
— Что же я буду делать, если эту комнату не надо топить?
— Отдыхайте, мама.
Она принялась отдыхать, но занятие это оказалось скучным и неприятным. Читать Ханна умела, но быстро уставала разбирать буквы, а от этого переставала понимать содержание. Несколько раз она пыталась слушать радио, но речь дикторов и музыка ее раздражали.
Напротив, кино — кинематограф, как она его называла — ей нравилось. Сыновья возили ее в кино часто, всякий раз, когда выкраивали для этого время, но Юханна ходила с матерью очень редко. Она терпеть не могла Оса-Ниссе и стеснялась громкого голоса матери. Истинное мучение начиналось, когда на экране целовались. Ханна округляла глаза и восклицала на весь зал: «И вам не стыдно?» Публика покатывалась со смеху. Замечала ли это мать? Едва ли, думалось Юханне.
Со временем Ханна сильно растолстела. После долгих препирательств Юханна все же смогла показать мать врачу, который сказал, что у Ханны какое-то заболевание желудка, которое можно легко устранить операцией. Слова врача были для Ханны как удар обухом по голове — она всегда боялась операций и больниц. После посещения врача Юханне пришлось пообещать матери, что та будет ухаживать за ней дома, когда Ханне придет время умереть.
— Я не доставлю тебе много хлопот.
— Не волнуйтесь, мамочка, все будет хорошо.
Когда Август покончил с собой, с Ханной творилось что-то страшное. За месяц она постарела на десять лет.
Но она до конца сохранила полную ясность ума и прожила больше девяноста лет. Ровно через неделю после ее смерти, участвуя в охоте на лося в Халланде, погиб Рагнар.
Как и его отец, он был убит случайным выстрелом.
Но на свете уже не было никого, кто помнил бы о Рикарде Иоэльссоне и его смерти во время охоты на медведя в лесах Дальсланда.
Анна. Интерлюдия
Анна сидела в кабинете, положив перед собой толстую синюю записную книжку. На переплете было написано «Юханна», а на первой странице красовался подзаголовок: «Попытка понять, как надо вести себя с матерью, не лишая себя благосостояния и не жертвуя собой».
Сейчас Анне показалось, что такое название звучит несколько претенциозно.
На первой странице было несколько разрозненных, не связанных между собой записей. Все остальные страницы были пусты. «До цели мне еще очень далеко», — подумала Анна.
Она закрыла синюю книжку и открыла серую папку — сто заполненных текстом страниц формата А4 — записи, письма, газетные вырезки. На переплете было написано «Ханна».
Бабушка, мамина мама.
Анна начала с церковных книг в Дальслане. Тогда это было для нее приключение — посмотреть, как ее род ветвился в той местности, прорастал в Норвегию, распространился до Гётеборга и Америки. Потом она бродила по берегам Длинного озера и всерьез попыталась открыть для себя непостижимую тайну этого прекрасного пейзажа.
Вернувшись домой, она продолжила свою охоту в библиотеках и архивах, читала фольклорные исследования, плакала над судьбой своей бабушки, которую с самого детства считали порченой девкой. Рунического колдуна и его магию она отыскала в старой газетной вырезке и подивилась тому, как долго пережитки и суеверия сохранялись в отдаленных приграничных районах. Она штудировала экономическую историю района и попыталась уловить и представить себе, что стояло за скупыми строчками церковной книги: четыре старших сестры и брата бабушки умерли от голода в неурожайные годы.
