Итак, он начал рассказывать о нодах, народе звезд, пришедшем на юг много тысяч лет назад. Во главе его стоял божественный царь Алу Лим. Ноды спустились с гор на краю света, таких высоких, что самый младший сын Вечерней звезды сумел сойти туда, собрать народ и благословить его союзом со звездой.
– Тысячу лет жил Алу Лим, – сказал Бек Нети и, к своей радости, увидел, что Каин слушает с напряженным вниманием, захваченный рассказом.
Божественный царь повел свой народ к большой реке на равнине. Там они построили город и башню. Там Алу Лим установил вечные законы и заверил людей, что, пока они будут жить по этим законам, никакое зло не содеется над ними.
– Но было еще одно условие, – уточнил Бек Нети. – Потомки бога должны править страной, сила будет исходить от царя к народу через союз со звездой. Но священная кровь царей может смешиваться лишь с мужской кровью жрецов Луны или с женской кровью жриц, служивших священной Инанне, доброй Матери Земли.
Бек Нети посвятил много времени рассказу о том, как государство росло, как были распаханы огромные участки степи у реки, как устраивались поля, никогда не пересыхавшие и никогда не разрушавшиеся наводнениями ибо боги научили людей, как отводить речную воду в каналы. Тут Каин так загорелся, что Бек Нети не пожалел времени на подробные разъяснения, а юноша слушал, спрашивал, желая знать все больше и больше.
– Какие злаки? Как они строили свои хлебные амбары? А хватало ли напора воды для орошения в засушливое лето?
«Он земледелец, конечно», – подумал Бек Нети и наконец признался, что не в состоянии ответить на все вопросы.
– Сам я принадлежу к касте воинов, – проговорил он, извиняясь. – Но надеюсь, что ты последуешь за нами на север и сам утолишь свою любознательность.
Однако Каин увильнул от ответа.
Бек Нети рассказал и о великой башне, на вершине которой наследники бога каждое утро зажигают огонь нового дня, о постройках и залах, храмах и постоялых дворах, жрецах и художниках. И об огромном войске, охраняющем страну, о войнах с соседними народами. «Он не должен уличить меня во лжи, – подумал Бек Нети. – Я ничего не буду скрывать».
Каин тем временем задал вопрос о разведении племенного скота, быков, овец. Бек Нети вновь признался, что его знаний не хватает.
– Но вы же известны своим искусством в разведении скота, – заметил Каин.
Тогда Бек Нети повел речь о лошадях и вновь раздул в юноше огонек любопытства.
– С лошадьми дело обстоит так же, как и с царским родом, – изрек военачальник. – Первую белую лошадь нодов принес с собой со звезды Алу Лим, и все лошади Нода – ее потомки.
«Возможно, это и правда», – подумал Каин, вспомнив этих гигантских животных, статных верховых лошадей, которых ноды выпустили пастись за стойбищем. Отмеченных почти неземной красотой.
Потом Бек Нети подошел к рассказу о царице, последней наследнице бога на престоле нодов, о ее четырех детях, уже умерших, о ее братьях, погибших в войнах.
– Она уже старая. И мы во всем замечаем, что божественная сила изменяет нашей стране, – тяжело признал Бек Нети. – Возможно, ты теперь понимаешь, как мы были взволнованы, когда услышали разговоры о царской дочери, твоей бабушке, о ее детях и внуках от союза с шаманом, обосновавшихся в этих краях.
Каин подумал о своей матери, сильной и умной Еве. Неужели ее сила не земного происхождения?…
Она первая, смеясь, отклонила бы эту мысль.
– Твоя мать никогда тебе не рассказывала о священной крови? – осторожно спросил Бек Нети.
Каин рассмеялся, настолько удивительным показалось ему одно предположение об этом.
– Нет, она бы с презрением приняла твою историю. Для нее нет людей божественной природы.
Как и Эмер чуть раньше в тот же день, Бек Нети подумал: «Хорошо, что ее здесь нет и она не может повлиять на мальчика». Потом спросил:
– А ты сам как думаешь?
Наступило долгое молчание: Каин размышлял, разрываясь между старыми истинами, с которыми вырос, и всем тем новым, что нынче услышал.
«Он рассудителен и правдив, – подумал Бек Нети. – Это хорошо, он не спешит».
Наконец Каин сказал:
– Я держусь того же мнения, что и мама. Ваши речи о божественной крови и силе – выдумки, сказки, образ, с которым вы свыклись и с которым живете. Он, конечно, может дать силы, но это миф…
– Я должен предостеречь тебя, – возразил Бек Нети. – Подобные речи могут стоить тебе жизни по нашим законам.
Каин долго смотрел на Бек Нети, потом улыбнулся:
– Это не прибавляет достоверности вашим мифам. Скорее наоборот: что это за истина, которая так хрупка, что ее надо утверждать подобными средствами?
«О Син, – подумал Бек Нети, – он прав». А еще он вспомнил, что та же языческая мысль когда-то блуждала в его голове, но он запретил ей появляться, изгнал.
Потом Каин сказал нечто чрезвычайно удивительное:
– Впрочем, это не имеет большого значения. Я уже понял, что все человеческие миры строятся на мифах того или иного рода. Конечно, я могу поиграть в ваши мечты, в ваши миражи.
Облегчение Бек Нети было столь велико, что ему даже пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, прежде чем произнести:
– Значит, ты идешь с нами.
– Да, – ответил Каин. – Я всегда чувствовал себя чужаком на этой земле – и здесь, и дома. Возможно, я найду понимание и отклик в вашем государстве.
Бек Нети еле удержался, чтобы не броситься на колени.
– Когда? – лишь спросил он смиренно.
– Завтра, если хочешь. Мы должны договориться с Эмером. Он сообщит обо всем моим близким. Свободному народу земледельцев вы пошлете за меня выкуп – там, в горах, нуждаются в помощи.
– Конечно, – ответил Бек Нети. – Богатые дары твоей матери и твоей… жене. – Он запнулся на последнем слове: ему не хотелось везти с собой дочь кочевого племени.
– Богатые дары… – Каин вновь рассмеялся, попытавшись представить, как Ева увешивает себя тяжелыми золотыми украшениями.
– Золото отдай Лете, – распорядился он. – И то, что может потребовать Эмер за откуп от нее.
И разговор закончился его короткой фразой:
– Я голоден, пойдем к вечерней трапезе. На этот раз рассмеялся Бек Нети, раскатисто, с легким сердцем.
Выйдя из шатра, они увидели лошадь, самую большую и красивую, – она отделилась от табуна и поджидала своего господина.
Бек Нети остановился, потрепал ее гриву, приговаривая ласковые слова. А Каин подумал: «Какое божественное животное – лошадь. Может, все это и правда?»
И, глядя в умные, почти человеческие глаза, он вновь почувствовал странное чувство родства.
«Божественная кровь, – подумал он. – Неужели это правда? Неужели это сделало меня чужаком на моей земле, чужаком самому себе и всем остальным?»
