Кащеев встал с дивана и побрел к столику с коньяком. Он набулькал себе целый стакан и жадно выпил. Сходив в туалет, Кащеев сполоснул лицо холодной водой и посмотрел на себя в зеркало.
– Ублюдки!!! – прошипел Кащеев.
Моня и Логинов как-то умудрились уйти от справедливого возмездия. Кащеев прекрасно понимал, что доставать их поодиночке слишком опасно. Поэтому он и придумал, как собрать и стереть своих врагов с лица земли в одном месте – на «Варшавянке»…
Но они выжили. И к Кащееву снова возвратился ужасный сон-воспоминание. Сон, который снился ему каждую ночь и который медленно убивал Кащеева. Он прекрасно понимал, что так долго не выдержит. Понимало это и отражение в зеркале…
– Ублюдки!!! – вдруг само по себе прошипело оно Кащееву.
Кащеев вздрогнул. Галлюцинациями он никогда не страдал. Это был серьезный симптом. Кащеев сглотнул и быстро отвернулся. Стараясь не смотреть на зеркало, он попятился и выскочил из ванной.
С его лба градом катился пот, сердце колотилось как бешеное. Кащеев вдруг стало страшно. Он боялся, что его отражение сейчас выскользнет вслед за ним из ванной. И начнет его преследовать…
И тут взгляд Кащеева наткнулся на бутылку коньяка. Это было спасение. Он быстро подскочил к столику и залпом выпил два стакана подряд. Страх отступил. Настолько, что Кащеев даже не побоялся пройти к двери ванной и закрыть ее – на всякий случай, чтобы отражение не бродило по комнате, пока Кащеев будет спать…
После этого он добрел до дивана и обессиленно рухнул на него.
56
Логинов с Плотниковым вошли в затемненную спецкомнату отдела контрразведки КЧФ. Из-за стола с видео-, аудиоаппаратурой быстро поднялся офицер-контрразведчик в морской форме. Плотников знаком показал ему садиться. В комнате было два окна односторонней видимости. В первом было видно, как следователь ГВП начал допрашивать Лизу.
Плотников взял наушники, вторые протянул Логинову. Виктор надел их и тут же услышал голос следователя:
– Так по заданию какой разведки вы внедрились в окружение Мони? МИ-6, ЦРУ, БНД?
– О господи! Да не внедрялась я к нему! Он меня сам снял, в Ялте!
– Так! Откуда снял?
– С набережной! За четыреста баксов! Но если б я знала, что будет дальше, я б и за тысячу не пошла, клянусь!
– А что было дальше?
– Моня, сволочь, – шмыгнула носом Лиза, осторожно потрогав себя за фингал. – То есть он бывает нормальный, но в тот раз упился в хламину, гад…
– И что?
– И ничего! Не хочу я про это рассказывать!
– Елизавета, вам лучше сотрудничать со следствием. Вас задержали обвешанной гранатами на подводной лодке. В любой стране мира за такое вам бы дали минимум пять пожизненных сроков. А у нас, если вы будете сотрудничать со следствием, отошьете где-нибудь под Пермью рукавицы годков десять да и выйдете за примерное поведение!
– Как десять? За что? Не виноватая я! Я ж просто во Францию хотела смыться от Мони!
– Ага! Отлично! Значит, вы работали на ДЖСЕ?
– На какого дэ-жэ-е?..
– На Главное управление внешней безопасности Франции!
– Да на Моню я работала! После того, как он меня снял! В Ялте! С набережной! За четыреста баксов! Но если б я…
– Стоп, стоп! Это я уже слышал! Значит, вы отрицаете, что работали на ДЖСЕ?
– Отрицаю! – кивнула Лиза.
– Но признаете, что работали на Моню!
– Признаю! – закивала головой Лиза. – На него, гада!
– Ясно! Так как началось ваше сотрудничество?
– Как-как!.. Ты когда-нибудь в ресторане голым с павлиньим пером в заднице танцевал?! – вдруг выпалила Лиза, наклонившись к следователю.
– Нет, конечно! – подался тот назад и невольно ослабил узел галстука.
– А я танцевала! Вот так и началось… Слушай, я ж не умею шить рукавицы, понимаешь?.. – всхлипнула Лиза.
– Понимаю, – кивнул следователь.
– И вообще сирота я! Мамаша ж меня кинула у бабки вот такулечкой и поехала в Воркуту…
– По этапу?
– По какому этапу? За отцом, летчиком-полярником! Он просто не знал, что у него я родилась, понимаешь?
– Понимаю.
– Ну вот! И они там пропали, без вести! А так бы я, думаешь, пошла на набережную? При таком отце, если б он был живой?
– Пошла бы, – кивнул следователь. – Туда идут не по отцовской линии, а по материнской.
Лиза мгновенно перестала плакать и уставилась на следователя.
– Но за это же не садют, правильно?
– Правильно.
– Так вы меня отпустите?
– Обязательно, – кивнул следователь, затягивая узел галстука и снова облокачиваясь о стол. – Как только вы скажете, на какую разведку вы работали! МИ-6, ЦРУ, БНД или все-таки ДЖСЕ!
Логинов повернулся к Плотникову. Тот опустил наушники на шею и спросил:
– Послушаем вторую?
Виктор кивнул и повернулся ко второму окну.
Моня сидел перед следователем, развалившись на стуле и закинув ступню левой ноги на колено правой. Небрежно стряхнув пепел мимо пепельницы на стол, он скривился:
– Да че ты мне туфту паришь, начальник? Какой, блин, терроризм?
– Вас задержали на захваченной подводной лодке с оружием! Надеюсь, это вы признаете? – посмотрел на Моню следователь.
– Нет! – отрезал Моня. – Меня не задержали. Я сам сдался Вите! Если есть какие-то непонятки, тащи его сюда за бивни и проводи «очняк»! А насчет захвата – назначай трассологическую экспертизу! И одорологическую! Или просто дай мои говнодавы какому-нибудь Тузику понюхать! И увидишь, че в лодке моей ноги не было! Я не при делах, начальник! Зуб даю!
– Если бы вы были не при делах, вы бы не оказались с оружием на лодке!
– Да я ж сто раз объяснял, из-за Лизки я там оказался! Не верите, колите ее! Я ее на лодке поколол слегка, – почесал кулак Моня, – она мне все сразу и выложила! Про мужика этого, что ей лапши на уши навешал, и про все остальное… Слушай, начальник! – вдруг наклонился над столом Моня. – А как тут у вас насчет ларька тюремного? А то я на ваших морских макаронах уже, блин, обдристался! Мне разносолов не надо – икорки бы с кило да балыка севрьюжьего, а? А расчет хоть налом, хоть без – мне по фигу!
Логинов снял наушники и повернулся к Плотникову.
– Ну что, будем заходить? – спросил тот.
– Да нет, – махнул головой Логинов. – Пусть следователи их еще попытают! Давай сходим перекусим, а то я забыл, когда ел…
57
Тяжелый ковш плавучего крана шел ко дну. Кащееву ничего не оставалось, как ухватить загубник акваланга, приложить его ко рту и быстро отвернуть вентиль. Из баллона забулькал живительный воздух. Сверху донесся шум отплывшего катера. В тот же миг ковш мягко ткнулся о дно и замер…
