Кащеев, сжав зубами загубник, удивленно потрогал бок ковша рукой. Однако тот даже не шевельнулся. Это означало, что по чистой случайности Моня сбросил ковш с катера над одной из отмелей, которых у побережья Одессы тьма-тьмущая. Так что глубина, на которой находился Кащеев, не превышала пяти-шести метров.
Но это ровным счетом ничего не значило. Кащеев все равно оставался в железной клетке, выбраться из которой было невозможно. Однако он вдруг вспомнил, что обращенные вниз «челюсти» ковша смыкаются под силой собственного веса. А в воде все намного легче…
Надежда словно окрылила Кащеева. Он быстро ощупал ковш руками и, сориентировавшись, попробовал нажать на одну створку. Но она даже не пошевелилась. Тогда Кащеев уперся в одну половину ковша ногами, а на вторую налег руками. Но и тут его ожидало полное фиаско.
Ковш был слишком тяжелым. Так что потеря части веса в воде особого значения не имела. Плюс стальные «челюсти» увязли в илистом дне. Будь у Кащеева с собой гидравлический домкрат, он бы, конечно, раздвинул их без особого труда и выскользнул в щель. Но домкрата у Кащеева не было. У него оставался только акваланг, из которого пузырьками выходил не воздух, а его жизнь…
Кащеев понимал, что времени у него на раздумья все меньше. Поэтому он решил надеть акваланг как положено и попытаться, собрав все силы, раздвинуть створки ковша ногами и плечами хотя бы чуть-чуть. Ведь ничего другого ему не оставалось.
В темноте он быстро нащупал баллон со сбруей и тут ему под руку вдруг попалось что-то плоское и тонкое. Кащеев не мог осветить свою находку фонарем, но тут же сообразил, что это универсальный ключ – вроде велосипедного. Дрожащими руками Кащеев вытащил его из держателя и подался к люку.
Нащупав руками прорезь ковша, он высунул в нее ключ и попытался дотянуться до гайки. И у него это получилось. Труднее всего оказалось сдвинуть затянутую Моней гайку из первоначальной точки. Но Кащееву это все же удалось. Дальше гайка отвинчивалась свободно.
Но к этому времени воздух в баллоне стал кончаться. Кащеев лихорадочными движениями провернул гайку еще на пару оборотов и попытался сбросить накидной болт. Ключ при этом он выронил. Но и болт наконец выскочил из паза.
Кащеев налег на крышку, и она легко откинулась. Выплюнув загубник, воздух из которого уже едва поступал, Кащеев вынырнул в люк и устремился к поверхности…
58
Следователь Генпрокуратуры радостно сообщил:
– У меня для вас хорошие новости, Елизавета!
– Принц Чарлз таки решил бросить свою грымзу и жениться на мне?..
– Стоп! – насторожился следователь. – А откуда вы знакомы с членами английской королевской семьи?
– О, господи! Та не знакомая я! Пошутковала просто!
– А-а… Вы лучше так больше не шутите, Елизавета, – попенял Лизе следователь. – Дело-то у нас серьезное.
– Не буду больше. Так, а че за новость-то?..
– По ходу проведения доследственной проверки следователи Главной военной прокуратуры пришли к выводу, что состава воинских преступлений в ваших действиях не усматривается…
– Ура! – вскрикнула Лиза, перегнулась через стол и расцеловала следователя. – Так я свободная? Да?!
– Вы что, подозреваемая?.. – с трудом вырвался следователь. – Зачем это?..
– Да я ж вам просто благодарная! А вы сегодня вечером что делаете, товарищ следователь?
– Сегодня вечером я вас допрашиваю, Елизавета…
– Как допрашиваете?.. – плюхнулась на стул Лизка.
– Согласно графика, Елизавета! У Главной военной прокуратуры к вам вопросов больше нет. А вот у Генеральной еще предостаточно!
– Да какие вопросы? Я ж уже все рассказала! Тридцать раз! Про то, как с Моней в Ялте познакомилась! И про Васю этого, сутика проклятого!
– Вот как раз этот Вася нас и интересует…
– Да я ж вам про него тоже тридцать раз все рассказала!
– То, что вы рассказали, Елизавета, вам зачлось. Но пока этот, как вы его называете, Вася на свободе, мы имеем все основания считать вас его сообщницей!
– Меня?!
– А кто тайно пронес на борт захваченной подводной лодки самодельное взрывное устройство, замаскированное под мобильный телефон? Не вы?
– Ну я, я!
– Ну вот! А где гарантия, что вы не сделали этого на почве личных неприязненных отношений с Моней? По предварительному сговору с Васей?
– Да не знала я, что в этом чертовом телефоне взрывчатка! Я думала, что он платиновый!
– То есть вы утверждаете, что вы его просто украли?
– Да не крала я его, а подобрала, когда он случайно выпал… Ну, товарищ следователь, я ж девушка одинокая, а тут мобильник типа платиновый, штуки на три баксов потянет! Вот я его и того! Взяла! Отпустите меня, а? Я ж сирота! Дважды брошенная!
– Это как?
– Меня ж мать от «Песняров» нагуляла!
– От каких песняров? – не понял следователь.
– Ну этих: «Где ты, моя черноглазая, где, в Вологде-где-где… где-где-где… В доме, где резной палисад…»
– А, понял… Так, а вы-то к этому палисаду с какой стороны?
– Как с какой? Этот усатый кобель, главный который у них, и есть мой папаша!
– Шутите?
– Клянусь, товарищ следователь! Он мою мать на гастролях забрюхатил… А когда я родилась, мать меня у бабки оставила, а сама поехала к нему, в Белоруссию, ну в ту, над которой белый аист… – зашмыгала носом Лиза.
– Насчет аиста я в курсе! И что?.. – сочувственно посмотрел на Лизку следователь.
– Как что? Денег-то у нее уже не было, все мне на молоко ушло, вот она и прыгнула на ходу на «товарняк». И не удержалась… Напополам перерезало! А так бы я при таком отце, думаете, пошла бы на набережную-у-у? Отпустите меня, товарищ следователь! Мне ж к мамке на могилку надо съездить, прибраться! – Здесь Лизка уцепилась в руку следователя и навалилась грудью на стол. – А я вам, товарищ следователь, буду такая благодарная, такая благодарная, не пожалеете…
Следователь быстро покосился на окно односторонней видимости и отдернул руку. Официальным тоном сказал:
– Прекратите немедленно!
– Чего прекратить? Я ж еще и не начинала! – удивленно уставилась на следователя Лиза.
– И не начинайте! Потому что со мной эти фокусы не пройдут!
– Какие фокусы, мой сладкий…
– Прекратите! – грохнул кулаком по столу следователь.
– Ну ладно! – вдруг окрысилась Лизка. – Не захотел по-хорошему, вот тебе!
Следователь уставился на сунутый под нос кукиш.
– Это что? – сухо спросил он.
