– Ты чего? – спросил Логинов.
– Со мной твои штуки уже не прокатят, – расплылся в ухмылке Шварц.
– Да ну, какие штуки, – лениво отвернулся Виктор и даже зевнул.
Шварц наконец почувствовал себя в безопасности и вытащил телефон. Как только он перевел взгляд на дисплей, Логинов мгновенно присел и крутанулся вокруг своей оси в «хвосте дракона».
– Тук! – ударился о стену телефон.
– Бу-бух! – рухнул на пол срезанным под корень дубом Шварц.
Подсекший его ногой Логинов тут же наклонился и ткнул пальцем в «точку» на шее гиганта. Шварц дернулся и обмяк. Логинов хмыкнул, выудил из-за пояса Шварца огромный пистолет с костяной ручкой и сунул его за пояс себе – тоже назад. После этого Виктор небрежно отряхнул коленки и направился к спальне.
Монина кровать размером с небольшую баскетбольную площадку пустовала. Логинов прошел к торчавшему в углу возле выхода на террасу странному сооружению.
Напоминало оно сигарообразную капсулу на стойке, вроде тех, в которых в анабиозе коротают время полета астронавты из фантастических боевиков. Капсула была повернута под углом примерно в сорок пять градусов. Логинов подошел к ней и вдруг замер.
Изнутри доносились какие-то странные хрюкающие звуки. Виктор быстро нащупал ручку и рывком распахнул капсулу. В следующий миг он слегка растерялся, узрев прямо перед собой стеклянные глазки резиновой маски.
– О господи! – вздохнул Логинов.
Медитировал Моня в изолирующем дыхательном аппарате. Не малогабаритном шахтерском, а навороченном импортном – для глубоководных погружений. Логинов наклонился было к вентилям, собираясь их перекрыть, но передумал и просто постучал костяшкой пальца по стенке капсулы:
– Алле, Сова, открывай, Медведь пришел!
За стеклами испуганными бабочками вспорхнули Монины ресницы.
– Вить, ты, что ль?.. – послышалось словно из погреба.
– Я, я! А кто же еще, Монь?
Глазки-пуговки еще секунду смотрели на Виктора с немым укором, потом Моня вдруг подорвался, с хрустом содрав с себя маску.
– Твою мать, Витек! Ты что, опять мне Шварца пальцами потыкал?!
– Да чего сразу потыкал? Ну ткнул один раз, так он сам виноват…
Моня то ли вздохнул, то ли простонал и резко сел, свесив ноги из капсулы.
– Ну что ты за человек, Витя, твою мать?! Собаку на воротах тоже повесил?!
– Да что ты психуешь сразу, Монь? Ничего с твоей собакой не сталось! Бегает твой Мурзик по двору с противогазом как придурочный… А ты чего херней страдаешь с этой маской?
– Да с вами ж, блин, как свяжешься, так до конца жизни страдать будешь! Один, блин, собак на воротах вешает и пальцами кого ни попадя тычет! Второй газом всех подряд травит! У вас там нормальные вообще есть?
– У нас всякие, Монь, есть. Как везде…
– Че-то слабо верится! – пробубнил Моня, нашаривая ногами тапочки. – Вы с Кащеем так точно два сапога пара! Хусейн с бен Ладеном! В натуре!
– Слышь, Моня! Заткнись лучше, а? А то я ведь и обидеться могу…
– Дурдом! Всех повешал-потыкал, так еще и слова ему не скажи! Ой, блин, вот это я оторвал ученичка на свою голову! Знал бы, в Тибете политическое убежище попросил! Шварц что, как всегда, в фойе валяется? Да?
– Зачем валяется? Культурно отдыхает! Под стенкой…
73
– Да ну вас в задницу, «Трюм»! Вы сюда что, нажираться пришли? Кто танцевать сегодня будет, я вас спрашиваю! Присел, выпил, на танцпол! Присел, выпил, на танцпол! А вы что делаете? Это же просто свинство какое-то! – возмущалась по инерции эмси.
Однако публика в «Трюме» дошла уже до той стадии, что толку с нее не было. Человек пять вообще дрыхли, десятка полтора тупо оглядывалось по сторонам, пытаясь вспомнить, как они тут оказались и, главное, с кем.
Кащеев был не то чтобы трезв, но голова его была абсолютно ясной. Ночной Волк с приятелем давно ушли, так что Кащеев с новой знакомой остались за столиком одни. Худощавая девушка сидела в углу дивана, закинув ногу на бедро Кащеева. Ее устремленный в пространство взгляд был хрустально-прозрачным, на лице застыла неподвижная улыбка.
– Ты в порядке, Алена? – спросил Кащеев.
– Ага, в полном! – кивнула девушка.
– Ну тогда поехали?
– Куда, Гриша?
– Какая разница? – философски заметил Кащеев. – Раньше поедем, раньше приедем!
Алена пьяно засмеялась.
– А ты далеко живешь?
– На берегу моря! Черного! – на всякий случай уточнил Кащеев.
Алена шутку оценила и даже наклонилась над столом, тихонько зайдясь от смеха.
– Допивать не будем! – махнул головой Кащеев. – Правильно?
– Правильно! – кивнула Алена.
– Ну тогда раскладывайся в исходное для ходьбы положение!
Алена снова засмеялась. Кащеев приподнял ее точеную ножку в черном чулке и выбрался из-за стола.
Три минуты спустя охранник кивнул им на прощанье и захлопнул дверь. Кащеев, галантно поддерживая Алену под руку, потащил ее наверх по лестнице. Девушку слегка штормило, но настроение у нее было просто отличное.
– А ты хоть знаешь, кто я, Гриш? – со смешком спросила она.
– Конечно! – хмыкнул в ответ Кащеев.
– Кто?
– Бабочка…
– Стоп! – резко остановилась девушка. – Ты что, мент?
– Нет, конечно! Просто умный…
– Да?..
– Да! Идем!
Они наконец вынырнули с лестницы на улицу. Прохладный ночной воздух после прокуренной атмосферы «Трюма» был как бальзам на раны. Людей не было видно. Алена остановилась, чтобы прикурить. Кащеев придержал ее за руку и щелкнул зажигалкой. Девушка сунула в сумочку пачку, вжикнула «молнией», пыхнула сигаретой и спросила:
– И о чем ты, умный, еще догадался?
– Да обо всем! – пожал плечами Кащеев.
– Ну? Выкладывай!
– Что?
– Все!
– А, ну тогда так… Элитная девочка отработала сезон. Клиентов сейчас нет, ушла в отпуск. Но личная жизнь не заладилась. Парень, как всегда, оказался козлом и смылся к другой. Ну она сперва напилась в одиночку, а потом от тоски пошла в «Трюм»… Все!
– Ты точно не мент, Гриша?.. – почти трезвым голосом спросила Алена.
– Точно. Можешь считать меня экстрасенсом. Типа Чумака. Так лучше?
– Намного! – засмеялась Алена и, порывисто обняв, чмокнула Кащеева в щеку.
74
– Ну, живодер, о чем поговорить-то хотел? – вздохнул Моня, наконец катапультировавшись из своей капсулы.
