Вместе с лордом Мельбурном королева Виктория часто обсуждала вопрос о предстоящем замужестве и перебирала всех представителей королевской крови, которые могли бы стать серьезными и достойными претендентами на ее руку и сердце. В то время Виктория никому не могла отдать предпочтение, однако даже и мысли не допускала, что может выйти замуж за человека не королевской крови. Многие тогда не без оснований полагали, что наиболее достойным мужем королевы мог стать лорд Альфред Паджет, сын кавалерийского офицера маркиза Англси. Это был один из красивейших молодых людей при королевском дворе, который обожал королеву и всегда носил на своей шее ее изображение, а другой портрет повесил на шею своей собаки. К тому же он доброжелательно относился к баронессе Лецен и по примеру Виктории называл ее «мамой».
Вместе с тем лорд Мельбурн не одобрил выбор короля Леопольда в пользу принца Альберта. «Кузены — не очень хорошая вещь, — решительно заявил он. — Все эти Кобурги совершенно непопулярны за границей. Русские ненавидят их». При этом он привел пример герцогини Кентской, которая принадлежала к тому же роду. Однако королева Виктория не согласилась с ним и со смехом сказала, что мужчины этого рода не такие уж и плохие. Мельбурн тоже рассмеялся этому наблюдению и добавил, что очень надеется на ее проницательность. Однако спросил, как она будет себя вести, если вдруг окажется, что молодой принц встанет на сторону своей тети, герцогини Кентской, а не жены. В любом случае брак королевы и немецкого кузена будет не очень хорошо воспринят в Англии. Да и сам он далеко не в восторге от такой перспективы. Немцы никогда не моют лицо и много курят, а он терпеть не может табачный дым. Один только запах табака вынуждает его чертыхаться как минимум полчаса. С другой стороны, ее брак с каком-нибудь представителем английского аристократического семейства тоже не сулит ничего хорошего. Исключением может быть только кто-нибудь из самых аристократических и самых уважаемых семей. Действительно, никому не известно, как сложится судьба человека, который женится на королеве и вынужден будет взять на себя определенные обязательства. Лорд Мельбурн предположил, что, может быть, стоит подождать год или два и внимательно присмотреться к кандидатам на ее руку и сердце. В любом случае это «чрезвычайно важный вопрос», решение которого не терпит суеты и спешки. Ранний и слишком поспешный брак «не является необходимым».
Чем больше королева думала о будущем замужестве, тем больше ей не нравилась постановка вопроса. Она действительно «не могла» понять, зачем нужно выходить замуж только ради самого замужества. Ее ужасно пугала даже мысль о браке. Виктория с детства привыкла к самостоятельности, она постоянно все делала так, как ей хотелось, и часто признавалась, что с трудом соглашается с мнением окружающих. А когда она говорила, что мать ни за что на свете не оставит ее в покое, пока она не выйдет замуж, лорд Мельбурн обычно отвечал: «Ну что ж, значит, есть только один способ решить эту проблему». Однако Виктория не желала решать такие важные вопросы столь примитивным способом и считала, что для нее это слишком «шокирующая альтернатива». С другой стороны, она изрядно устала жить в окружении людей, которые намного старше ее. Если же к ней приезжали в гости ровесники из числа близких родственников, то она понимала, как хорошо общаться с молодыми людьми. Ведь она сама была еще очень молодой особой, о чем, к сожалению, «часто забывали» ее придворные.
А в сентябре в гости к Виктории приехали и другие представители семейства Кобургов, включая сыновей дяди Фердинанда Огастуса и Леопольда, а также их сестру Викторию и другого кузена — Александра Менсдорфа-Пуйи, сына принцессы Софии Саксен-Кобургской. Королева Виктория радушно приняла гостей и провела с ними немало времени. Ей чрезвычайно понравились их семейные шутки и бодрое настроение, беззаботная веселость Виктории, очаровательный взгляд Александра и его чудные волосы и милая привычка всплескивать руками при каждой новой встрече. «Мы были так близки, так едины, так счастливы», — записала она в своем дневнике. А когда они уезжали в Вулвич, она лично проводила их на борт судна «Молния». Она даже попыталась помочь им погрузить свои вещи и позвала с этой целью офицера, но они отказались от помощи, сообщив, что привыкли все делать сами.
Вскоре наступило время очередного визита в Англию принца Альберта и его брата. Королева Виктория тщательно подготовилась к этому событию и сделала все возможное, чтобы ни у кого из них не возникло никаких необоснованных надежд насчет ее будущего брака. Другими словами, Альберт должен был понять, что «между нами пока нет даже намека на помолвку». Она никогда не давала повода говорить о своем желании выйти замуж за Альберта и не собирается делать этого сейчас. Правда, часто говорила о том, что он ей нравится как человек и как родственник, но не более того. Если она когда-нибудь все же примет окончательное решение обручиться с ним, то прежде всего сообщит об этом дядюшке Леопольду, и к тому же при непременном условии, что речь о замужестве может пойти только через два или три года, никак не раньше.
Обеспокоенный таким поворотом дел и решимостью королевы во что бы то ни стало оттянуть время формального заключения брака, король Леопольд попросил своего племянника приехать к нему в Брюссель для более подробных консультаций. Что же до самого принца, то его вполне удовлетворил такой ответ и он готов был ждать сколько угодно, пребывая в уверенности, что рано или поздно такой брак все равно состоится. «Я готов подождать, — сообщил он королю, который тут же поделился с бароном Штокмаром, — но только при условии, что мне будут даны определенные гарантии. Но если по истечении трех лет я увижу, что королева по-прежнему не расположена заключить брак, то это поставит меня в совершенно идиотское положение и может в конце концов разрушить все благополучные перспективы в моей жизни».
Король заверил его, что все должно быть нормально. Другими словами, все будет хорошо, если принц Альберт совершит еще один визит в Англию.
Этот визит состоялся в октябре 1839 г. В тревожном ожидании очередной встречи с принцем Альбертом королева Виктория вела себя нервно, часто капризничала, ругала прислугу и даже не могла как следует сосредоточиться на своей рутинной письменной работе. А когда узнала, что кузены не могут выехать в запланированное время, то написала довольно острое письмо королю Леопольду. «Мне кажется, — заявила она, — что они не проявляют достаточного желания приехать ко мне, и это доставляет мне массу неприятных чувств». Еще более нетерпеливой и раздражительной она стала по отношению к лорду Мельбурну, который практически каждый раз засыпал после ужина и громко храпел в церкви во время воскресной службы. Она не понимала, как он может вести себя подобным образом в присутствии стольких людей. А когда он пил много вина, чтобы не спать, Виктория тут же напоминала лорду, что от этого ему станет плохо. Все чаще она испытывала раздражение из-за того, что он не ставил ее в известность относительно всех перемен в министерстве внутренних дел. Она хотела бы знать, что происходит в правительстве, и какие именно решения принимаются от ее имени, а выходило так, что узнавала обо всем последней. Еще лорд Мельбурн, как и король Леопольд, настаивал на приглашении кого-нибудь из тори на встречу с Альбертом и его братом, когда они приедут.
