Откровенно говоря, королева Виктория и принц Альберт весьма благосклонно относились к ведущим монархам Европы, так как были связаны с ними родственными отношениями или поддерживали их из вполне естественного чувства солидарности. А лорд Пальмерстон откровенно симпатизировал либеральным движениям, всегда стремившимся подорвать влияние монархов. Поэтому принц Альберт написал весьма пространный меморандум, в котором подробно изложил свои взгляды по данному вопросу, однако министр иностранных дел полностью проигнорировал его, чем заслужил еще большую немилость со стороны королевы. Она считала такое поведение возмутительным, а пренебрежительное отношение к принцу Альберту просто непростительным.
Главной причиной усиления противоречий с министром иностранных дел стали революционные события в Италии, направленные на политическое объединение страны. В то время как лорд Пальмерстон совершенно не возражал против изгнания австрийцев с территории Италии, поскольку, как он объяснял королю Леопольду, австрийское правление стало ненавистным для итальянцев, королева Виктория не скрывала своих симпатий в отношении императора Австрийской империи Габсбургов и считала постыдной ту политику, которую проводила Англия в отношении Италии. К лету 1848 г. королева настолько разочаровалась в пагубной, по ее мнению, деятельности министерства иностранных дел, что написала письмо премьер-министру Расселу и известила его о том, что с «превеликим возмущением относится к деятельности лорда Пальмерстона» и не успокоится до тех пор, пока он будет находиться на этом посту. А в сентябре того же года в своей летней резиденции Балморал еще раз напомнила лорду Расселу, что «вряд ли сможет» сотрудничать с Пальмерстоном и что ее чрезвычайно беспокоят проблемы благосостояния в своей стране и проблемы сохранения мира и спокойствия в Европе. Джон Рассел вынужден был согласиться с королевой, но при этом выразил опасение, что его правительство вряд ли сможет удержать власть в условиях неожиданной отставки лорда Пальмерстона. Одновременно он пытался убедить королеву в том, что на посту министра иностранных дел находится «очень способный человек» и «настоящий хозяин своего ведомства».
В тот год Европа находилась в состоянии постоянного и очень опасного брожения. За двенадцать месяцев до этого королева уже успела выразить «свое беспокойство» относительно ближайшего будущего, а принц Альберт написал письмо барону Штокмару, в котором откровенно заявил, что «политический горизонт становится все темнее и темнее». Греция, Испания и Португалия были полностью охвачены революционными волнениями, а вскоре первые признаки революционных потрясений стали отчетливо проявляться в Австрийской империи Габсбургов, в Германии и в Италии. А в соседней Ирландии страдания бедных людей от постигшего их голода достигли критического уровня и, по словам королевы, стали «слишком ужасными, чтобы можно было спокойно их перенести».
Однако наиболее драматические события произошли в это время во Франции. Король Луи Филипп вынужден был отречься от престола и вместе с королевой спасаться бегством в Англия, где они приняли титулы графа и графини Нюильских и нашли убежище под крышей замка Клэрмонт. Вместе с другими беженцами из Франции они получили настолько теплый прием со стороны королевы Англии, что правительство намекнуло ей, что это может вызвать весьма серьезные осложнения со стороны временного республиканского правительства Франции. А в апреле того же года вдруг обнаружилось, что революция может произойти даже в Англии.
25. ЧАРТИСТЫ
«Рабочие люди собирались тысячами и приносили клятву верности общему делу».
Радикалы давно уже имели серьезные причины жаловаться на отсутствие какого-либо прогресса в проведении жизненно важных реформ. Фабричный закон лорда Эшли от 1833 г. ограничивал рабочее время детей на фабриках и заводах и запрещал владельцам текстильных фабрик нанимать на работу детей моложе девяти лет. Закон о шахтерах и угольщиках от 1842 г. накладывал определенные ограничения на использование в шахтах женского и детского труда. Однако Закон о бедных от 1834 г. фактически ничего не дал нищим рабочим, которые трудились на промышленных предприятиях страны и в случае потери работы не могли рассчитывать на пособие, теряли жилье и вынуждены были отправляться в работные дома; нищета и бедность их были так правдиво описаны в известном романе Чарльза Диккенса «Приключения Оливера Твиста». Кроме того, многие англичане были недовольны Парламентским актом 1832 г., который давал право голоса наиболее зажиточной верхушке среднего класса, но лишал такой возможности остальных членов общества, включая многочисленный рабочий класс. Усиливалось также недовольство неудачными попытками развития профсоюзного движения. Это привело к тому, что в течение всего периода 1830-х гг. по всей стране проходили забастовки и стачки, а в начале 1840-х гг. там стало быстро зарождаться широкое общественное движение, получившее название чартизма.
Это движение получило название от Народной хартии, составленной группой радикально настроенных лидеров рабочего движения, которые требовали от правительства всеобщего избирательного права для мужчин, ежегодных выборов в парламент, равных избирательных округов, тайного голосования на выборах, отмены высокого имущественного ценза для членов парламента и введения для них заработной платы. Поддержка всех этих требований звучала на многолюдных собраниях, которые проводились днем и ночью по всей стране. В одном таком митинге в Галифаксе, например, приняло участие более 200 тысяч человек. «Невозможно себе представить то волнение, — писал один из видных чартистов, — которое вызвал этот митинг. Рабочие люди собирались тысячами и приносили клятву верности общему делу».
Королева, будучи молодой и неопытной в подобных делах, поддалась на уговоры лорда Мельбурна и поверила ему, что ее страна находится в прекрасном состоянии и что не следует спешить с проведением социальных и политических реформ. Дескать, все реформы могут только ухудшить положение и воодушевить безумных критиков политики правительства. При этом лорд Мельбурн предлагал королеве посмотреть на лорда Эшли (будущего лорда Шефтсбери), который так внимательно относится к юным рабочим и заботится об их благополучии, но не любит своих собственных детей.
Наиболее тревожная обстановка сложилось в это время в Ирландии. Королева всегда сочувствовала тяжелому положению ирландцев, однако поначалу поверила лорду Мельбурну, что никаких серьезных оснований для беспокойства сейчас нет. Позже она изменила точку зрения и сожалела, что не приняла срочных мер против бедности и нищеты в Ирландии. Под его непосредственным влиянием она отказалась одобрить законопроект, который вводил дальнейшее сокращение рабочего дня для некоторых категорий рабочих на фабриках и заводах. Однако после посещения ею одного из работных домов королева решила, что должна посвятить свою жизнь делу улучшения материального положения бедняков и бездомных.
Изрядно напуганная произошедшими в 1848 г. на континенте трагическими событиями, которые грозили опрокинуть весь общественный порядок в крупнейших монархиях Европы, королева Виктория стала больше внимания уделять проблемам бедности в стране и высказывалась за оказание материальной помощи неимущим. Однажды ей рассказали об одной рабочей семье, семь членов которой спали на одной большой кровати. Королева с присущей ей непосредственностью ответила, что лично она предпочла бы в таком случае спать на полу, однако все же выразила сожаление по поводу беспросветной бедности рабочих. А после смерти принца Альберта она неоднократно заявляла, что предпочла бы вести простой образ жизни и всячески помогать бедным и обездоленным.
