А когда его посвящали в рыцари ордена Подвязки, он долго колебался, потом наконец-то соизволил наклониться и поцеловал королеву в щеку, после чего трижды приложился к ее руке, причем «поцелуи были настолько громкими, что их было слышно во всем зале». А в самый ответственный момент посвящения король Виктор Эммануил выдвинул вперед одну ногу, а затем другую и громко спросил у королевы: «Какую ногу?» Королева чуть было не выронила из рук орден Подвязки от смеха. Принц Альберт нервно заерзал, а все остальные кавалеры ордена Подвязки тихо захихикали».
Настроение королевы заметно испортилось, когда она узнала, что в соответствии с соглашением, достигнутым во дворце императора Франции в июле 1858 г., Европа должна быть, по словам ее министра иностранных дел лорда Малмсбери, «залита кровью из-за непомерных личных амбиций кучки негодяев во главе с итальянским премьер-министром Кавуром и его венценосным хозяином».
Поведение короля Виктора Эммануила; с которым она, казалось, нашла общий язык, и императора Франции, которым она совсем недавно так восхищалась, вызвало в Европе, по ее словам, «всеобщее возмущение всех здравомыслящих людей». Она считала, что англичане, большинство из которых горячо приветствовали идею политической независимости Италии, тем не менее резко выступали против планов императора Франции развязать вооруженную агрессию против другой империи «безо всяких на то разумных причин и оснований».
Королева и принц Альберт снова посетили Францию в августе и провели с императором весьма полезные переговоры в Шербуре, где принц Альберт «изменил свое мнение» об императоре и был серьезно обеспокоен совершенно очевидными признаками подготовки Франции к новой войне. В портах Франции усердно трудились сотни рабочих, выгружая военные товары, а сами порты были значительно расширены, углублены и укреплены для постоянного приема военных судов. В доках ускоренными темпами возводились новые военные корабли, а королева не переставала ломать голову над тем, кто может оказаться следующим военным противником Франции. Все попытки выяснить это непосредственно у императора закончились неудачей. Он был немногословен и уклончиво отвечал на все ее вопросы.
За год до этого, когда император и императрица были почетными гостями в. Осборне, их отношения с королевой Англии и принцем Альбертом были исключительно доброжелательными и сердечными. Они вместе совершали прогулки по окрестностям, отдыхали в замке Карисбрук, а император заинтриговал королеву своими мистическими талантами и постоянными ссылками на спиритического медиума Дэниэла Дангласса Хоума, феноменальные сеансы которого завораживали многих гостей в Тюильри и Фонтенбло.
Теперь же прежняя атмосфера доверительности и дружелюбия сменилась взаимными подозрениями и упреками. Королева выразила неодобрение откровенной связью императора с мадам Валевской, прекрасной и весьма амбициозной флорентинкой, супругой министра иностранных дел Франции. А французы с подозрением отнеслись к одному из придворных королевы, который действительно был чиновником в Королевском инженерном обществе. Кроме того, император жаловался на то, что его программа перевооружения армии и военно-морского флота воспринимается британскими средствами массовой информации как возможная подготовка к нападению на Англию. Он даже осмелился попросить королеву приостановить поток клеветы на Францию, на что королева резонно заметила, что не обладает достаточными для этого полномочиями, поскольку является конституционным, а не самодержавным монархом.
Вернувшись домой, королева поговорила с премьер-министром лордом Дерби, который недавно получил этот пост после лорда Пальмерстона. На ее запрос о подготовке Франции к войне в Европе тот ответил полным равнодушием и не выразил абсолютно никакой озабоченности подобными слухами. Принц Альберт, который давно уже с нескрываемым недоверием относился к Франции, был в отчаянии. «Военные приготовления во французском военно-морском флоте совершенно очевидны! — заявил он своей теще. — А состояние нашего флота просто невозможно передать словами. Наши министры любят произносить красивые слова, но при этом ничего не делают для укрепления военной безопасности. У меня кровь закипает в жилах от возмущения».
Еще больше принц Альберт был обеспокоен поведением Камилло Кавура, который спровоцировал Австрию на объявление войны Италии. 4 июня 1859 г. австрийский император Франц Иосиф потерпел сокрушительное поражение от Франции и Пьемонта под городом Маджента, а три недели спустя — не менее тяжкое поражение под Солферино. В соответствии с мирным договором в Виллафранке Парма и Ломбардия переходили к Франции с последующей передачей их Пьемонту.
В течение всей этой войны королева и принц Альберт находились в довольно странных отношениях с. общественным мнением своей страны. Они воспринимали императора Франции как «главного возмутителя спокойствия в мире», а австрийского императора Франца Иосифа как законного правителя тех северных провинций Италии, которые были захвачены Австрией еще в XVIII в. и решением Венского конгресса, состоявшегося после окончания наполеоновских войн, признавались законными владениями Австрии. Положение осложнялось еще и тем обстоятельством, что в июне 1859 г. ушло в отставку правительство лорда Дерби, которому не удалось провести в парламенте законопроект о реформе. Это правительство вызывало острую критику в печати своими неустанными усилиями по оказанию помощи и поддержке Австрии. Королева вынуждена была снова обратиться к лорду Пальмерстону, который давно уже был известен своей горячей поддержкой патриотического движения в Италии, нацеленного на объединение страны. А вместе с ним она вынуждена была согласиться с назначением мистера Гладстона министром финансов и лорда Джона Рассела — министром иностранных дел.
33. ГЕРМАНСКИЙ ВНУК
«Ты говоришь, что нет человека более совершенного, чем папа, но у него тоже есть свои недостатки».
Война в Италии, политические проблемы в Англии, и в частности ее неподготовленность к войне в Европе, а также большое количество обязанностей — все это самым серьезным образом подорвало здоровье принца Альберта. Его часто видели в Букингемском дворце с бумагами в руках и папкой под мышкой. Чрезмерная нагрузка привела к тому, что он стал толстеть и облысел до такой степени, что вынужден был носить парик. К тому же он часто мерз зимой и даже в комнате сидел в пальто с меховым воротником, так как жена по-прежнему открывала все окна настежь и проветривала комнаты. Он даже не мог держать ручку и вынужден был долго согревать пальцы над свечой.
Он был уже принцем-консортом, получив титул решением королевы в 1857 г. Но сейчас этот титул не доставлял ему особого удовольствия. В разговоре со своим братом он как-то обмолвился, что данный титул был бы ему полезен сразу же после женитьбы на королеве, когда против него существовало немало предрассудков, а теперь уже слишком поздно. Откровенно говоря, этот титул ему не присвоили бы даже и в настоящее время, если бы не опасения, что «злонамеренные люди не попытаются позже настроить принца Уэльского против своего отца, доказывая ему, что он не должен позволять, чтобы иностранный принц имел более высокое положение, чем он сам».
