А самого принца Альберта более всего волновала судьба старшей дочери, по которой он скучал каждый день, и которая занимала все его мысли. Его это заботило даже больше, чем непредсказуемое поведение сына в дальнейшем. А переживания о дочери и о ее будущей жизни неизбежно приводили его к очередным конфликтам с женой. Еще до замужества Виктории королева получила от мужа 5 ноября 1856 г. сердитое и в высшей степени несправедливое по отношению к ней письмо, касающееся отдельных черт характера принца Фридриха:
«Фриц готов посвятить всю свою жизнь твоему ребенку, от которого ты хотела бы избавиться. Именно поэтому ты настроилась против него... Это не вопрос чести, а просто своеобразное состояние души, которое не сходится с сердцем, как вода с маслом. Поэтому неудивительно, что все наши разговоры на эту тему не могут закончиться хоть каким-то единодушием. И мне не остается ничего другого, как удалиться от тебя на некоторое время и подождать, пока ты снова не возьмешь себя в руки».
Вскоре после свадьбы принцесса Вики забеременела и от этого была особенно счастлива*. Это чрезвычайно расстроило королеву. Когда она узнала, что ее дочь беременна, то тут же написала ей письмо, в котором сообщила, что эта «ужасная новость» испортила ей все настроение. «Мне так жаль тебя, — добавила она день или два спустя. — Хорошо, что здесь нет Фрица, а то он получил бы от меня взбучку».
«Я понимаю, что не должна вмешиваться в ваши семейные дела, — продолжала королева в том же духе, когда Вики с радостью сообщила матери, что родила «еще одну бессмертную душу». — В такие моменты мне кажется, что мы похожи на толстую корову или бродячую собаку».
Королева хотела поехать к Вики и взять с собой двух других дочерей — Алису, которой к тому времени исполнилось пятнадцать лет, и двенадцатилетнюю Елену. Однако ее план был разрушен жестким сопротивлением со стороны принца Альберта. «Папа говорит, что я буду все время суетиться вокруг твоих сестер и не смогу уделить тебе должного внимания». Кстати сказать, принц Альберт всегда возражал против того, чтобы королева брала с собой дочерей во время поездок.
Она сообщила своему мужу, что собирается рожать детей каждые два года, в противном случае она не сможет «ощущать себя абсолютно счастливой». Для нее «иметь ребенка у своей груди было величайшей радостью материнства». Это «нечто такое, что мужчинам не дано понять, но это действительно так... Поэтому, пожалуйста, мой дорогой, постарайся, чтобы у меня было побольше маленьких детишек. Это ж так замечательно!» Надо сказать, что принц Фридрих не обманул ее надежд. За тринадцать лет у них родилось 8 детей. Но все же, когда в 1870 г. она случайно познакомилась с одной английской семьей, у которой было 15 детей, ей стало стыдно, потому что у нее тогда было только шестеро» (John C.C. Röhl, «Young Wilhelm: The Kaiser's Early Life», 1859-1888, Cambridge, 1998, 97-98).в Германию. Он даже слышать ничего не хотел, демонстрируя весь свой «тиранический характер и огромное упрямство по этому вопросу». Вики соглашалась, что поведение отца доставляло им массу неприятных эмоций, но при этом она по-прежнему считала его оракулом и беспрекословно подчинялась всем его решениям. «Если он что-то решил, значит, так и будет».
Затем возникла проблема с обменом письмами между королевой и принцессой. Еще до того, как Вики оставила родной дом, они договорились, что будут регулярно писать друг другу. Однако принцу Альберту показалось, что они тратят на письма слишком много времени, и он сказал жене, что будет вполне достаточно, если они станут обмениваться посланиями не чаще одного раза в неделю. Королева тут же написала дочери и попросила ее высказать свое мнение в следующем письме отцу. «Просто скажи ему, что ты обо всем этом думаешь, — посоветовала ей королева. — Хочу поделиться с тобой: твой папа уже несколько раз упрекал меня по этому поводу, а меня это утомляет». Принцесса ответила, что столь необычное поведение отца объясняется прежде всего его искренним желанием помочь жене и, может быть, даже некоторой ревностью. «Он уверен, — обратилась она к матери, — что из-за этих писем ты часто раздражаешься и в результате слишком мало внимания уделяешь ему».
К этому времени королева еще больше разозлилась на мужа из-за того, что он настаивал, чтобы их второй сын, тринадцатилетний принц Альфред, отправился в море после обычного навигационного экзамена. Королева очень боялась, что мальчик может подпасть под дурное влияние окружающих. К тому же ей совсем не хотелось отпускать сына на все лето, в результате чего она не увидит «его милое лицо, освещающее весь их огромный дом».
«Меня очень жестоко обманули насчет Аффи, — жаловалась королева своей старшей дочери. — Мне обещали, что мой сын будет с нами все лето и весь последний год проведет дома, а после этого выйдет в море. А теперь оказывается, что он должен оставить нас и отправиться на фрегате в Вест-Индию, обогнув мыс Доброй Надежды. Я просто не знаю, когда увижу его снова! А папа твой поступил со мной очень жестоко. Уверяю тебя, намного легче вообще не иметь детей, чем иметь их много, а потом терять по одному! Это уж слишком!.. Я с ужасом ожидаю расставания с ним... Двое детей за один год. Это невыносимо».
Некоторое облегчение королева испытала только тогда, когда принц Альберт уехал по делам, связанным с рождением внука. Королева настаивала, чтобы нянечка ребенка и его ближайшие воспитатели были англичанами, а на должность главной няни она выбрала миссис Хоббс. Кроме того, принцесса должна была иметь в своем распоряжении британских врачей, поскольку немецкие специалисты намного хуже английских, в особенности гинекологи. Конечно, она признавала, что «немецкие окулисты и хирурги» значительно умнее, чем британские, но в целом немецкая медицина оставляла желать лучшего. Британские врачи, по ее мнению, были «самыми лучшими в мире, более искусными и намного более деликатными».
В связи с этим королева отправила в Германию сэра Джеймса Кларка, а вслед за ним и другого личного врача, доктора Эдварда Мартина, вместе с акушеркой миссис Инносент. После этого она попросила дочь, чтобы та прислала в Англию своего личного немецкого врача доктора Вагнера, который должен был присутствовать при рождении ее ребенка — принцессы Беатрисы. Роды прошли успешно, и 14 апреля 1857 г. доктор Вагнер стал свидетелем рождения последней принцессы английской королевы. По мнению Виктории, это было чрезвычайно полезно для него, так как он мог воочию убедиться в преимуществах британской системы акушерства и гинекологии.
Все это время королева писала дочери, что очень хотела бы поехать в Германию и находиться рядом с ней, а то и вовсе «пройти через все это» вместо дочери. К этому времени она постепенно свыклась с печальной мыслью, что скоро станет бабушкой в свои тридцать девять лет, и даже нашла в этом нечто привлекательное и приятное. Но она не могла поехать к дочери и поэтому помогала ей ценными, как ей казалось, советами и рекомендациями. Так, например, она советовала не вступать ни в какие разговоры о своем состоянии с придворными дамами, так как они могут ввести ее в заблуждение и вообще напугать до смерти. «А для этого, — продолжала королева, — нет абсолютно никаких оснований».
Вслед за советами в Германию беспрерывным потоком шли посылки с лекарствами, медицинскими препаратами, детской одеждой, камфорным маслом, средствами от бессонницы и всякой всячиной, которая могла оказаться необходимой матери вскоре после родов или ребенку. При этом королева неустанно жаловалась на эгоизм мужчин, которые «понятия не имеют, что нам приходится выдерживать». Она очень надеялась, что первые роды ее дочери навсегда отобьют у нее охоту рожать детей каждый год. «С твоей любовью к маленьким детям, — писала она дочери, — тебе будет очень полезно испытать все удовольствия, которые связаны с рождением ребенка».
