– Черт бы их всех побрал! – выругался Дмитрий.
– Только бабы нам не хватало! – чертыхнулся Николай и заерзал на сиденье.
Павел нервно покусывал губы. Он уже давно был готов выполнить приказ Центра – ликвидировать предателя. Он был уверен – рука не дрогнет, когда придет час нажать на спусковой крючок. Но сейчас в его душе царило легкое смятение – на глазах женщины и ребенка стрелять в Люшкова было непростым испытанием.
Рядом мрачно бормотал Николай:
– Бабу с пацаном приволок… Охраны нет… Ясновского тоже… К чему бы это?
– Коля, кончай накручивать, и без того тошно! – раздраженно оборвал его Дмитрий.
Поведение Люшкова и его поставило в тупик.
– Дима, может, у сына какая болячка выскочила? – предположил Павел.
– Это когда ж он успел такого настрогать? Не знаю, кто там у него – сын или дочь, но они в союзе остались.
Павел огляделся:
– Вроде все тихо, и филеров с охраной не видно. Должно получиться! – Постепенно к нему возвращалась уверенность.
– Я тоже не заметил! Да, откладывать нельзя! – согласился Дмитрий. – Одно только хреново – глаза можем намозолить!
– А если свернуть туда? – Николай показал на арку проходного двора.
– А что, это мысль. Оттуда я пешком пройду, – поддержал Павел.
– Многовато времени уйдет! Секунд двадцать останешься без прикрытия, – засомневался Дмитрий.
– Димыч, а зачем оно?
– А ты про водителя забыл? Он ведь тоже может выстрелить.
– Ну и что? Пока у него первый мандраж пройдет, вы успеете меня подхватить.
– Ну что, едем, ребята? – Николай потянулся к ключу зажигания.
– Подожди, выждем еще, – сказал Дмитрий и окинул взглядом улицу.
На стоянке было негусто – три машины и две пролетки. В конце улицы наблюдалась некоторое оживление. Там была дешевая забегаловка. Несмотря на холодную погоду, столики были вынесены на тротуар. Всякий сброд жался к закопченному металлическому казану, в котором варилась серая лапша. Повар в грязном фартуке неторопливо помешивал варево длинным черпаком, не забывая при этом отгонять назойливых нищих. Среди них был и Ван, который накануне перебрался на новый пост наблюдения.
Машина Люшкова стояла на месте, водитель не выходил, а ротмистр с охраной так и не подъехал.
Перед строительной конторой жизнь также шла своим чередом. У подъезда китайцы поденщики, сбившись в кружок, с азартом играли в «камень – ножницы». Сжатая в кулак рука стремительно вылетала вперед, а навстречу ей выбрасывалась чумазая пятерня. Растопыренные пальцы – «ножницы» – проигрывали «камню». Самые проворные успевали в последний момент раскрыть ладонь – «бумагу», – и в воздухе долго звучал торжествующий крик. «Ножницы» уступали «бумаге», и мелочь, что водилась в карманах проигравшего, перетекала к победителю, который отправлял мальчишку-нищего в лавку за кувшином с шаосинцзю. Дешевое вино подогревало участников, и игра продолжалась с еще большим азартом.
Очередной вопль потонул в грохоте подводы. Остановившись, она перегородила въезд во двор конторы, где обычно разгружали строительные материалы. Хозяин подводы, соскочив на землю, резво куда-то унесся с накладными в руках, а два его работника, достав колоду замусоленных карт, принялись играть в подкидного дурака.
– Везет же некоторым, никаких забот, – беззлобно прокомментировал Николай.
– Сапожнику тоже, наверное, с утра уже заквасил, – Дмитрий кивнул на недавно открывшуюся мастерскую.
С того времени, как они подъехали, сюда не заглянула ни одна живая, и лишь распахнутая форточка говорила о том, что хозяин мастерской находился на месте. Вскоре он вышел на улицу с холщовой сумкой в руках, купил у лоточников головку лука с лепешкой и возвратился обратно.
На строительных лесах наблюдалось оживление. Маленький и верткий бригадир-китаец стал подгонять рабочих. Те, незлобно поругиваясь, принялись долбить кирками фасад. Облако бурой пыли поползло по улице и закрыло вход в аптеку, стоянка машин и вовсе исчезла из вида.
– Да чтоб у них руки отсохли! – в сердцах воскликнул Дмитрий.
– Надо перебираться, – предложил Ольшевский.
– Едем, – согласился Дмитрий, и Николай завел машину.
На малой скорости они покатили по улице, свернули во двор, развернулись и остановились в тени арки. Аптека отсюда неплохо просматривалась. Виднелось и крыльцо конторы. Боевики увидели, как к нему подъехал черный «опель». Из «опеля» вышли трое. Среди них выделялся высокий старик, отдававший распоряжения. Лица старика они не рассмотрели, а то узнали бы Дулепова.
Приближалось время обеда, и на улице прибавилось народу. На стоянке перед харчевней уже не осталось свободных мест. Припозднившемуся такси пришлось парковаться на обочине. Водитель, потягивая дешевую сигарету «Каска», обшарил взглядом прохожих. Некоторое время он всматривался в отвратительного нищего в прожженной монголке – тот приткнулся на крыльце сапожной мастерской. Потом он брезгливо поморщился и возвел глаза к небу. На крыше аптеки возились два трубочиста. За их спинами болтались мешки. Балансируя на скользких лесенках, они пробирались к печной трубе.
– Что это они взялись трубы чистить? – удивился Николай.
– Заткнули бы лучше дымарь и выкурили Люшкова! – начал терять терпение Дмитрий.
Его слова словно были услышаны. Дверь аптеки распахнулась, и на улицу выбежал мальчишка. Долгое пребывание в душном помещении утомило непоседу. Он с криком набросился на рыжего кота, который давно уже караулил шумную стайку воробьев, терзавших кусок печеной тыквы.
– Шустрый пацан, как бы не помешал, – забеспокоился Николай.
Но Павел уже ничего не слышал. В дверях появился Люшков, и рука сама опустилась в карман плаща, где лежал пистолет. Холод металла придал уверенности. Как пловец перед прыжком в воду, Павел глубоко вдохнул и повернул ручку дверцы.
– Все будет нормально, Паша, – подбодрил его Дмитрий.
– Да. Я пошел, ребята. – Дрогнувший голос выдал волнение.
– Удачи! – прошептал Николай и незаметно от Дмитрия перекрестил товарища.
Павел вышел из машины. Он забыл про опасность, ему хотелось одного – поскорее спустить курок. Строительные леса скрыли Люшкова, и ему пришлось сойти на мостовую. Боковым зрением Павел наблюдал за тем, что происходит вокруг. Однако пока ничего необычного на улице не происходило, и это придавало уверенности. До Люшкова оставалось чуть больше тридцати метров, тот ничего не подозревал и беззаботно болтал с брюнеткой.
* * *
– Долговязый? Он? – воскликнул Соколов и приник к оконному стеклу.
– Каланча пожарная, кучерявый, слегка припадает на левую ногу, – перечислял вслух приметы Клещев.
– Ну, шеф! Ну, дает! – Соколов поразился прозорливости Дулепова. – Сразу угадал, кто пойдет!
