После отказа под благовидным предлогом от свадьбы Ангиш надеялся, что Кучум отправится в Бухару за родичами или вообще оставит мысль о женитьбе. В любом случае задержка была на руку хану Ангишу. Он не хотел ввязываться в очередную кровавую ссору с соседями, с которыми до сей поры поддерживал дружеские отношения, и его совсем не прельщало отправлять в поход своих воинов с Кучумом.
"Он еще наделает бед, да таких, что всю степь поднимет против себя. Русские сейчас сильны как никогда. А если завтра их дружины появятся возле моего шатра? Нет, лучше жить в мире со всеми и заниматься охотой. Ласковый телок двух маток сосет. Кучум же найдет себе жену и у другого хана. Вон их сколько в степи…"
Хана разбудил слабый женский вскрик. Он открыл глаза и подумал, что ему послышалось во сне. Но какой-то шорох раздался снаружи шатра.
— Эй, кто там? — позвал он. Никто не отозвался. — Слуги! Пусть кто-нибудь войдет ко мне. — Тишина… Хан накинул на плечи шубу и вышел наружу. Чья-то тень мелькнула невдалеке. — Кто такие?! — закричал он во всю силу легких. И тут удар чем-то твердым свалил Ангиша на землю и поверг в беспамятство. В себя хан пришел уже в собственном шатре.
— Самбулу украли, — робко сообщил один из слуг.
— А вы куда смотрели?! — закричал он в гневе. — Догнать! Вернуть!
— Уже послали в погоню, но еще не возвращались.
— Где мой сын Чилим-бей?
— Он на охоте, мой повелитель, еще не скоро вернется.
— Проклятие! — Хан в бессильной злобе обрушил кулаки на мягкие подушки, он понял, что проиграл свой спор с Кучумом, а значит, быть войне с соседями, хочет он того или нет. — Все, все против меня!
Кучум вошел в свой шатер и опустил на землю попону, внутри которой находилась дрожащая Самбула, связанная по рукам и ногам. Снаружи переминались с ноги на ногу, не решаясь войти без приглашения, его юзбаши. Хан приоткрыл полог и приказал:
— Поднять сотни, если Ангиш попытаемся напасть на нас. Но самим в драку не ввязываться. Выполнять! Меня без особых причин не беспокоить.
— Слушаемся, хан, — юзбаши почтительно попятились.
Кучум опустился на колени перед девушкой и развязал веревки, которыми она была опутана.
— Знаешь ли ты, кто я такой?
Девушка испуганно кивнула головой, глядя на него расширившимися от ужаса глазами. — Я выполнил все, что просил твой отец. Но он захотел оттянуть нашу свадьбу, а у меня не так много времени. Мне нужен сын, который бы продолжил мое дело и стал наследником. Ты поняла меня?
— Да… — прошептала девушка, сев перед ним.
— А раз поняла, то сними с меня сапоги. — И он протянул ей грязный, пропахший конским потом, истертый сапог и с усмешкой наблюдал, как та неумело взялась за голенище, пытаясь стянуть обувь с ноги. — Плохо, ой как плохо ты умеешь выполнять женскую работу. Но ничего, скоро ты и этому научишься. А теперь иди ко мне, — притянул за руку Самбулу.
Но девушка вырвала свою руку и попыталась вскочить на ноги.
— Куда?! — крикнул хан и повалил ее на попону, в которой привез ее из родной юрты, придавил всем телом, торопливо срывая одежды, и уткнулся вспотевшим лбом в девичью щеку. Самбула тихонько плакала, глядя на верх прокопченного шатра, чувствуя, как острая боль пронзила все ее тело.
Когда рассвело, в лагерь к Кучуму приехали послы от хана Ангиша и объявили, что хан готов сыграть свадьбу.
…Едва первая зелень пробилась через оттаивающую землю, по степи поскакали гонцы от кочевья к кочевью, объявляя, что великий хан Кучум, зять могущественного хана Ангиша, собирает к себе воинов для набега на Сибирское ханство. Кроме этого гонцы рассказывали, какие богатства хранятся в селениях у сибирцев, и обещали всем воинам половину добычи. Давно не собирали в степи барабинской ополчение, и каждый второй воин согласился пойти в набег. И едва расцвели первые тюльпаны, как Кучум повел новое войско на сибирские улусы, оставив молодую жену в юрте отца.
ОСКОЛОК ЖЕЛТОЙ ЛУНЫ
Шли сотни Кучума вдоль берега своенравного Иртыша, и одно за другим покорялись им малые селения. Из каждого брал хан в свое войско по десять лучших и знатных юношей. Если у них не было коня, то давали им доброго скакуна из табунов Ангиш-хана. Если не было оружия и доспехов, то и это находилось в обозе.
Знатным бекам дарили подарки и брали обещание, что отныне признают они полновластным своим правителем лишь одного хана Кучума и, пока они живы, никто из их нукеров не подымет против него оружия.
А в довершение всего забирали из всех улусов самых красивых девушек для ханского гарема. И набралось их уже триста. Везли девушек в ханском обозе под усиленной охраной в закрытых повозках.
Только на подступах к Кашлыку попробовал хан Едигир преградить дорогу сотням Кучума, собрав наспех свое ополчение. Но во много раз превосходило войско Кучума отряды Едигира, и недолгой была схватка. Сам Едигир едва избежал плена и ушел с небольшой горсткой нукеров на болота, куда, не зная тропинок, невозможно было пробраться.
Он всю зиму прождал возвращения послов из Московии и помощи от белого царя Ивана. Но не вернулось его посольство, верно, не до Сибирского ханства было московскому царю. После своей ссоры с Зайлой-Сузге Едигир так и не пытался отыскать ее, хотя не раз доходили до него слухи, что она основала небольшое селение на иртышском берегу и живет там в окружении нескольких верных служанок, лечит местных жителей, которые и кормят ее.
Кучум вновь основался в Кашлыке и призвал к себе своего визиря Карачу-бека. Тот немедля явился и сообщил, что в Московию по зиме ушло посольство от хана Едигира. Однако Кучума не особенно взволновала эта новость. Он был уже хозяином Сибири.
— Я теперь на своей собственной земле и полновластный ее властелин. Пусть московский царь боится меня, как боялись прежде ханов Золотой Орды. Но ему нужно сообщить о том, что Едигир отныне не хозяин на ханском-холме, а потому собери наше собственное посольство с дарами. Но погляди, чтоб это были дары, а не дань.
Затем Кучум велел привезти свою жену в сибирскую, столицу. Она уже была беременна, ожидая к осени ребенка.
— Смотри, чтоб родился сын, — улыбнулся хан, ласково проведя шершавой ладонью по ее щеке.
Для нее он велел построить укрепленный городок чуть ниже от Кашлыка по Иртышу, на крутой горе, откуда открывался чудный вид в заиртышские дали. По ночам там появлялись многочисленные совы, и местные жители звали то местечко Ябалак. В положенный срок Самбула родила крепкого мальчика, которому дали имя Алей.
Наложниц, собранных из сибирских селений, хан велел разместить недалеко от Кашлыка и хорошо охранять. От того же Карачи он узнал, что его сестра, Зайла-Суэге, находится не так далеко, и долго раздумывал, или самому к ней отправиться, или послать Карачу-бека, чтоб он привез ее сюда. Но так и не решил за неотложными делами, а потом произошли события, надолго лишившие сибирского хана сна и покоя.
