— Простому смертному не дано знать о том.
— Когда он вернется обратно?
— Когда сочтет нужным.
— Хорошо. Мы будем ждать…
Нукеры уселись на землю, поглядывая вокруг. Угрюмо шевелили мохнатыми лапами темные ели, где-то вблизи тоненько шумел ручеек, а они все еще слышали завораживающие удары бубна, словно он все еще звучал. Но вот из шалаша вышел безусый юноша и что-то тихо зашептал на ухо воину. Тот несколько раз кивнул головой и обратился к Айдару:
— Он вернулся обратно.
— Скажи ему, что мы забираем его с собой.
— Я уже говорил, что он обо всем знает.
— Тогда пусть он выйдет к нам.
— Но вы должны поклясться, что не причините ему зла и, когда все закончится, он вернется обратно.
— С чего это я должен клясться?! — вскипел Айдар.
— Тогда вы не получите его, — усмехнулся воин.
— Мы возьмем его силой, — и Айдар положил руку на саблю.
— Зачем он вам нужен мертвый? Живым вы его не получите.
— Тогда отчего он боится смерти?
— Он не боится смерти, но шаман должен умереть сам. Так всегда бывает у нашего народа. Его никто не может убить. Ты даешь клятву?
И Айдар понял, что иного выбора нет. Шаман ему был нужен именно живой. Мухамед-Кул ждал у городка их возвращения. Вздохнув, Айдар произнес:
— Клянусь, что мы не сделаем ничего плохого вашему шаману.
— Поклянись здоровьем своей матери, — уставив на него немигающий взгляд, приказал воин.
Айдару ничего не оставалось, как произнести и эти слова, хотя внутренне он весь сопротивлялся подобной клятве, нарушив которую, подвергал опасности не только себя, но и самого близкого ему человека.
После этого два молодых воина вывели их шалаша, поддерживая под руки, шамана, который взглянул на Айдара чистыми, как у ребенка, глазами.
— Чужеземца не интересует, почему я согласился идти с вами? — и, не дожидаясь ответа, продолжал. — Боги сообщили мне, что ваш народ сильнее и мы должны ему покориться. Они не хотят, чтоб пролилась кровь безвинных. Но так будет не всегда. Придут другие, более сильные люди, и вы уйдете. Но сейчас… я выполню все, что потребуете.
Айдар не поверил словам старого шамана, решив, что он тянет время, чтобы подстроить очередную ловушку, огляделся по сторонам, но никого вокруг не было, только лес продолжал все также монотонно шуметь, да тоненький звон ручейка говорил о том, что они находятся на этой земле, а ни в каком-то ином потустороннем мире. Он тряхнул головой, как бы сбрасывая наваждение, приказав воинам отправляться в обратный путь. Он шел рядом с шаманом, которого вели под руки не проронившие ни слова юноши. По дороге они подобрали тихо постанывающего Рашидку, положили на носилки, сложив копья так, чтобы удобно было нести, и осторожно двинулись по тропе, ведущей через болото. Уже в темноте они вышли к оставленным лошадям и там заночевали. А утром вернулись к городку, где их с нетерпением поджидал Мухамед-Кул.
Увидев шамана, молодой башлык радостно улыбнулся и, зацокав языком, спросил:
— Ты и есть главный шаман хана Немяна?
— А ты племянник хана, что недавно пришел в наши края? — вопросом на вопрос ответил ему шаман.
Мухамед-Кул удивленно посмотрел на него, а потом, покачав головой, проговорил:
— Значит, я не ошибся, ты-то нам и нужен. — Чуть помолчал, но юношеская натура взяла верх и, не удержавшись, робко добавил, — откуда тебе известно, кто я?
Шаман долго смотрел на затянутое тучами небо, на воинов, столпившихся в стороне, и с интересом разглядывающих его, а потом, скрестив руки на груди, тихо ответил:
— Ты слишком молод, чтобы поверить моим словам, но я знаю все, что случится в твоей дальнейшей жизни. Тебя ждет нелегкая судьба, ты прославишься, как отважный воин, и люди долго будут помнить о тебе, но на тебе прервется твой род. И это мне известно. Для тех, кто общается с Богами, не бывает тайн на этой земле. Судьбы людей так же легко читать, как следы зверей на снегу. Правда, одна судьба прямая, как след сохатого, а иная — подобно заячьим петлям. Но суть одна — все они обозначены на небе и надо лишь иметь зоркие глаза, чтоб разглядеть их.
Мухамед-Кул невольно поднял глаза на серый небосклон, и ему показалось, что он действительно в образовавшемся меж облаками просвете разглядел ниточку следов, тянувшихся там. Ему стало жутко от того, что кто-то мог знать о нем все, что он узнает лишь через много лет. Но даже ни это было страшно само по себе, а то, насколько предопределена, по словам шамана, его жизнь, поступки… Выходит, он как бы не принадлежит сам себе, а является лишь исполнителем чьей-то чужой воли.
Ощутив неприятную дрожь и холодок во всем теле, он упрямо сжал губы и, четко выговаривая слова, тихо произнес:
— Нет, старик, я совсем не желаю знать, что со мной станет через много лет. Все в руках Аллаха. Но я не завидую тебе, несущему такой груз. Как ты можешь с ним жить?
— А я и не живу на этой земле. Ты видишь лишь мое тело. Я пришел сюда на короткий миг и всегда готов вернуться обратно. Но говори, зачем ты позвал меня, хотя и это мне известно.
— Коль так, то скажи своему хану, не желающему признавать власть нашу, чтоб покорился. Ни ему, ни нам не нужна кровь, которая может пролиться. А это будет так, если он ответит отказом. Клянусь бородой пророка.
— Хан Немян тоже не желает смерти своих людей, а потому пошли к нему гонцов и он примет их.
Мухамед-Кул удовлетворенно кивнул головой и подозвал к себе сотника Янбакты.
— Возьми с собой двух человек и отправляйся в городок…
— Улы патша приказывает мне умереть? — спросил тот.
— Совсем нет. Скажи Немяну, что я хочу говорить с ним. Пусть выйдет из городка, я подойду к нему один и без оружия.
— Все будет исполнено, мой царевич, — и улыбка заиграла на широком лице сотника, — но не доверяй ему до конца. Что-то не нравится мне этот старикан, — кивнул он в сторону шамана, — как бы не обошли они нас сзади.
— Не беспокойся, я прикажу воинам внимательно наблюдать за лесом и держать луки наготове.
— Так я пошел? — и Янбакты, мягко ступая и поскальзываясь на раскисшей земле, отправился в городок, с двумя нукерами, повелев им оставить в лагере оружие.
Ждать Мухамед-Кулу пришлось недолго. Он видел, как открылась калитка в крепостной стене, и Янбакты вошел в нее. А вскоре на склон холма вышел приземистый человек в богато расшитом халате. Мухамед-Кул догадался, что это и есть хан Немян.
— Ничего пока не предпринимайте, — повернул он голову к Дусаю и Айдару, стоящим рядом, — но, если со мной что-то случится, то… решайте сами, сотни пойдут за вами.
С трудом взобравшись по раскисшему склону, Мухамед-Кул подошел к ожидавшему его хану Немяну. Они оценивающим взглядом осмотрели друг друга.
