Тут как раз ударил набат с вышки, где остался стоять Афанасий Темников Из изб выскакивали полусонные казаки и, не дожидаясь команды, бежали к стенам с оружием в руках. Вслед за набатом ударил выстрел все с той же вышки, Ермак кинулся туда, торопливо взобрался по жалобно поскрипывающим ступеням и увидел, что на стену лезут с разных сторон сотни две вогульцев, державшие в руках кто сабли, кто короткие копья Афанасий перезаряжал пищаль и подрагивающими руками пытался закатить в ствол пулю, которая оказалась чуть большего размера и не проходила в дуло.
— Дай сюда! Ермак выхватил пищаль, приладил пулю посередине и, ударив ручкой кинжала, загнал ее. — На, загоняй до конца.
По лестнице уже взбирались, держа впереди себя пищали, трое казаков.
— Мать моя! — выкрикнул первый, увидев карабкающихся на стены вогульцев. — Сколько их! Как тараканы лезут…
— Пищаль заряжена?! — перебил его Ермак.
Нет еще… Да я сейчас, атаман, — засуетился тот.
Несколько стрел воткнулись в низ крепежных столбов со стороны лесной опушки. По ним медленно полз неяркий пока желтый огонек и стрелы потрескивали, чуть выгибаясь под язычками пламени. Сейчас он доберется до смолистых столбов и тогда…
— Воды! — закричал Ермак, повернувшись к ближнему казаку. — Давай сюда пищаль и быстро тащи воду, а то сгорим тут к чертовой бабушке!
— Сейчас, атаман, — казак прислонил к ограждению вышки пищаль и быстро застучал сапогами по ступеням лестницы.
— Пушкари где?! Где пушкари?! — в ярости стукнул кулаком по бревнам перекрытия Ермак. — Почему не стреляют?
Он видел, как по двору с обнаженной саблей промчался Матвей Мещеряк, как побежали к стенам бабы с коромыслами на плечах, слышал непрерывно бухающие пищальные выстрелы, но пушки молчали. А вогульцы уже были на стенах, спрыгивали внутрь крепости, бились с встречавшими их казаками. Из леса вывалило еще около двух сотен, полезли вслед за первыми.
Тут он увидел, как Матвей Мещеряк, а вслед за ним и трое казаков тащили на руках небольшую пушечку, сзади бежал молодой казак с раскаленным прутом в руках. Мещеряк снял засов с ворот и они выскочили на открытое место перед крепостью. Пушку опустили на землю, Мещеряк, пригнувшись к стволу, навел ее на вогульцев, карабкающихся на стены. Те не сразу заметили их, а когда увидели, то пушечка уже подскочила чуть вверх, тявкнул выстрел — и несколько человек нападающих, кувыркаясь, полетели со стен. Еще трое казаков выкатили вторую пушку, навели и ударили чуть дальше вдоль стены. Из леса выскочило около десятка всадников и устремились к пушкарям, выставив вперед длинные копья.
— Отсекай их, — Ермак указал стрелкам на конников, а сам бросился к лестнице, чтоб спуститься вниз. Но там уже лез, таща на вытянутых руках деревянную бадью с водой, посланный им казак.
— Вот, батька, нашел воду, — отдуваясь, сообщил он.
— Лей на огонь, — указал Ермак и начал спускаться. За воротами, возле пушек, кипел бой. Вогульцы теснили казаков, которые отбивались от них саблями, увертывались от копий, ныряли под брюха лошадей. Никем не замеченный Ермак подскочил к ближнему всаднику, с силой дернул его за ногу, сорвал на землю и сам вскочил в седло, выхватил из ножен саблю.
— Атаман с нами, — возбужденно закричали казаки. Ермак же с первого взмаха полоснул по спине вогульца, гнавшегося за молодым казаком. Тот наклонился к гриве, выронил копье, испуганный конь под ним рванулся в сторону, сбросив седока на землю.
Наконец, вогульцы заметили Ермака — и сразу двое из них с обнаженными саблями направились к нему. Тогда он закрутил своего коня, который послушно заплясал на месте, и, выбрав момент, достал саблей одного из них. рассек ему предплечье и тут же, отразив удар второго, пустил коня вскачь, а через несколько шагов развернул, направил к растерявшемуся вогульцу и концом сабли достал того, словно шутя, чиркнув острием по толстой шее.
Из ворот высыпало еще с десяток казаков с пищалями в руках, и они с первых выстрелов уложили трех всадников, а остальные, нахлестывая коней, повернули в сторону леса.
Зато на стенах бой не стихал. Две башни, в том числе и караульная вышка, были объяты пламенем. Но там уже сновали с ведрами женщины, плескали на бревна воду, бежали обратно в городок.
— Пошли на стены, — крикнул Ермак выскочившим за ворота казакам.
Бой продолжался уже около часа. Казаки начали брать верх: отстреливались из пищалей, умело рубились на саблях. Тут им равных не было. Ермак видел, как молодой казак, что бежал вслед за пушкарями с раскаленным прутом, ловко бился под стенами с двумя вогульцами, держа по сабле в каждой руке. Он то подпускал их к себе, уклоняясь от ударов, то теснил их легко, описывая круги над головой, наконец, он ранил одного в руку, а второго заколол, ткнув концом клинка в живот.
Вогульцы, видя, что их дело плохо, начали спрыгивать сперва по одному, а потом и десятками сразу со стен на землю, пригибаясь, бежали к лесу.
— Я-то думал, бой будет, а тут чуть постреляли, саблями помахали и айда обратно, — сплюнул под ноги Матвей Мещеряк. — Слаб народец. Почти как ногайцы, не умеют толком драться.
— Подожди… — охладил его пыл Ермак, осматривая выщербинки на своей сабле, появившиеся после схватки, "- вот сотен пять-семь с царевичем Алеем подойдут, тогда поглядим, как заговоришь.
— Не пужай, атаман, а то заплачу, — отшутился Мещеряк.
— А что за молодец у тебя на двух саблях сражался?
— Это который? — Мещеряк указал на прислонившегося к стене молодого казака. — Этот, что ли? Так то Черкас Александров. Недавно он у нас. Из-под Киева что ли пришел. Сам не знаю, где он так драться выучился.
— Присмотри в другой раз за ним, горяч больно. Подставит башку по недогляду и пропадет ни за что.
Вогульцы больше не полезли ни в этот, ни в следующий день. Прислали лишь двух своих сотников, чтоб им разрешили забрать убитых. Предлагали обменять пленников, которых казаки захватили около двух десятков человек. Мертвых им отдали, а пленных оставили до прибытия воеводы. А тот появился лишь в конце недели поздним вечером.
Царевич Алей не пожелал идти вместе с сотнями Бек-Белея.
— Зачем мы будем мешать друг другу и ссориться из-за добычи? — объяснял он вогульскому князю. — Пусть твои нукеры первыми пройдут по землям русских…
— То не русские земли. Там прежде жили мои предки, — заметил Бек-Белей, хорошо понимая, куда клонит сибирский царевич.
— Какая разница, кто там жил раньше. Главное, что теперь они заняты русскими, и мы должны выкурить их оттуда, как лисицу выкуривают удушливым дымом из норы.
— Тут я согласен. Но будет лучше, если мы враз с твоими сотнями нападем на русские городки и покончим с ними. А так они могут помогать друг другу. У меня не хватит сил напасть на все крепости одновременно. Поэтому я и думаю…
