Свидание было назначено в общественном маскараде, и записка, не обинуясь, обещала ему блаженство, если он придет туда. Подписано же было: «Прекрасная маска».
«Положим, я в последнее время, — рассуждал Орест, — приобрел светские знакомства и увлекаюсь светскими удовольствиями, но общественный маскарад!»
Под светскими знакомствами он разумел Люсли и Борянского, а под светскими развлечениями — то, что находился с ними.
«И, наконец, — продолжал раздумывать Орест, — ведь для того, чтобы попасть на общественный маскарад, надо заплатить известную сумму, которой у меня нет. А если даже таковая найдется, то она наверняка будет пропита», — заключил Орест, и вдруг быстрым движением описал в воздухе полукруг ногами и опустил их на пол.
Ему вдруг пришла в голову мысль, что если не для чего ему ехать на общественный маскарад, куда звала его записка, то, во всяком случае, по этой записке можно взять денег на выпивку взаймы. Он вспомнил про француза Тиссонье. Правда, он много раз просил раньше денег, но тот упорно не давал; на этот раз он должен был дать, потому что дело стояло на романтической основе, а Орест считал, что все французы непременно должны быть романтиками.
Он отправился к Тиссонье и застал того за чтением молитвенника.
— Господин Тиссонье! — начал Орест, довольно правильно выражаясь по-французски. — Господин Тиссонье, вы были молоды?
Тиссонье закрыл молитвенник, отложил его в сторону и, посмотрев поверх очков на Ореста, сказал:
— Всякий человек бывает молодым!
— О! Как это хорошо сказано! — воскликнул Орест. — Но ведь и всякий человек, будучи молодым, должен также и любить?.. А вы, господин Тиссонье, любили ли?
Тиссонье снял очки, положил их, закатил глаза кверху и сказал:
— Да, я любил.
— Конечно, вы любили не только свою матушку; я говорю о той любви, которая может дать высшее блаженство и счастье!..
— Да, я любил! — подтвердил опять Тиссонье. — Но не испытал ни счастья, ни блаженства!
Орест в свою очередь закатил глаза и произнес, помотав головой:
— Значит, вы знаете, как тяжело это, и тогда вы поймете меня!.. Вот записка, которая обещает мне блаженство, и я не могу достичь его, потому что не имею презренного металла для оплаты входного билета на общественный маскарад!..
У Тиссонье на лице появилось проникновенное выражение; он вдруг сообразил, куда клонил Орест, и обрадовался своим сообразительным способностям!
— Месье Орест, вы ведь хотите просить у меня в долг денег? — догадался он.
— Вот именно! — воскликнул Орест. — Теперь я не могу идти к Саше Николаичу, потому что он сам влюблен и расстроен, но, как только я сведу с ним свои счеты, я вам верну взятые у вас деньги тотчас же… Ведь мне нужен только рубль!.. Вы видите, от рубля зависит мое счастье!..
— Хорошо! — согласился Тиссонье. — Я дам вам один рубль из своих сбережений, но только при одном условии; дайте мне честное слово, что вы не станете пить на этот рубль.
— Честное слово Ореста! — уверенно произнес Орест.
Получив от француза рубль, Беспалов немедленно направился в трактир, но данное французу слово выполнил, хотя и несколько своеобразным способом.
По дороге в трактир он разменял полученный у француза рубль в суровской лавке и, таким образом, пошел пить не на него, а на те три четвертака, два гривенника и один пятак, которые ему вручили вместо рубля в суровской.
В своем трактире, где Орест имел обыкновение бывать, он на этот раз застал Люсли. Тот тоже очень любезно встретился с ним и сейчас же предложил Оресту угощение.
Но у Ореста было правило: он никогда не пил на чужой счет, когда у него были свои деньги. Напротив, тогда он угощал других.
Он потребовал водки и огурцов, но Люсли пить с ним отказался, сославшись на жару.
— Да ведь водка прохлаждает! — заметил Орест, но не стал настаивать, чтобы Люсли пил.
Опрокинув две — три рюмки, Орест почувствовал душевное размягченье и ему ужасно захотелось похвастать перед Люсли полученной им запиской.
— Вот-с… сегодня на свидание зовут! — сказал он, небрежно кивнув на записку.
— Что ж, вы пойдете? — спросил Люсли.
— Ну, вот еще! Ходить по всякой записке! — лениво произнес Орест, точно так уж привык к подобным запискам, что они надоели ему.
— Отчего же вам не пойти? — спросил Люсли и добавил: — Пожалуй, и я бы пошел с вами!.. Я люблю общественные маскарады!
Такая комбинация представилась для Ореста новою: одно дело было отправляться Оресту одному, а другое дело — в компании. К тому же, если идти с Люсли, то, очевидно, тот за все и платить будет. И что ж, в самом деле, отчего в таком случае не пойти на общественный маскарад и не посмотреть, как это все там и что именно происходит?
Маскарады в течение всего восемнадцатого века составляли одно из самых любимых развлечений в Петербурге. Они устраивались при дворе, в барских домах.
А в конце царствования Екатерины впервые начались так называемые общественные маскарады, куда допускался всякий, внесший определенную плату за вход. Устраивались они частными антрепренерами раз в неделю, а то и чаще, о чем сообщалось в «Петербургских Ведомостях».
К началу XIX столетия эти общественные маскарады стали местом развлечения среднего и даже мещанского класса, но это не мешало появляться там и барам, затевавшим какую-нибудь интрижку.
Маскарад, на который отправился Орест с Люсли, устраивался благодаря хорошей летней погоде в саду, освещенном фонарями из разноцветной бумаги. Первое впечатление у Ореста было благоприятно, но мелькание толпы сейчас же не понравилось ему, хотя он выпил один только графинчик и был, как он сам называл это, в самой пропорции, то есть в отличном расположении духа.
Он уже наклонился к Люсли и настойчиво стал спрашивать: «А где тут пьют водку?» — как в это время маска, сплошь закутанная в черное домино, подскочила к нему, схватила за руку и повлекла за собой…
Орест оглянулся на Люсли, но тот уже затерялся в толпе.
— Я тебя знаю, — сказала маска.
— А я вас вовсе не знаю, — признался откровенно Орест, слегка упираясь и не давая себя увлечь маске в самую середину толпы.
— Ты, наверное, впервые на маскараде?
Орест и в самом деле впервые был тут, но он счел нужным обидеться:
— Почему это я в первый раз? Важная штука — быть в маскараде! — сказал он.
— А потому, что ты обратился ко мне на «вы», значит, ты не знаешь правил маскарада.
— Правил?
— Ну да!
— Какие могут быть в маскараде правила? Вот в бильярдной игре, так там правила, это я понимаю, потому что игра в бильярд — это серьезная вещь, а не какой-нибудь там ваш маскарад…
