По его требованию прошла переподготовка штатных агентов полиции, на которую в год тратилась значительная сумма в 406 480 рублей. Но гораздо в большей степени Судейкин надеялся на сотрудников внештатных, которых он вербовал самолично из числа арестованных революционеров. В конце 1882 года ему несказанно повезло: в Одессе был арестован С. П. Дегаев. К тому времени Дегаев считался далеко не последним человеком в народовольческой среде. Еще при старом, «Великом», Исполнительном комитете он был связан с Центральным студенческим кружком, являлся членом Центрального военного кружка, участвовал в работах на Малой Садовой улице в Петербурге, где народовольцы, как мы помним, надеялись взорвать карету Александра II при помощи подкопа.
С арестом Дегаева завязался сложнейший клубок провокаций, являвшихся родными детьми утопий (как революционной, так и консервативной). Судейкин соблазнял арестованного радужными планами захвата власти силами революционеров, находящихся под их, Судейкина и Дегаева, контролем. Арестованный... О чем мечтал Дегаев, сделавший вид, что поверил подполковнику, понять достаточно сложно. Провокатор, как справедливо заметил в одной из своих книг Ю. В. Давыдов, – существо раздвоенное, многоликое. Но в основе его поведения всегда лежит одно – сотрудничество с властями, ради сохранения не только жизни, но и достаточно комфортного существования. И, конечно, нельзя сбрасывать со счетов самообман, постепенно становящийся для провокатора явью. А эта явь превращается в попытку увидеть в своем поведении нечто эпическое, такое, на что способен далеко не каждый – в общем, герой во стане вражеских воинов.
Плакат с изображением С. П. Дегаева, объявлявший о его розыске
Как бы то ни было, Дегаев принял правила игры, предложенные Судейкиным, и выдал полиции около двухсот офицеров-народовольцев Кронштадта и Одессы. Поспособствовал он и аресту, как выражались в Зимнем дворце, «этой ужасной женщины», В. Н. Фигнер, в Харькове. В то же время он издавал «Листок “Народной воли”», вербовал для радикальной организации «свежие силы», проводил совещания, предупреждал некоторых товарищей о возможном аресте. В общем, играл роль представителя Исполнительного комитета и для подполья, и для руководителей полиции. Ситуация запуталась настолько, что народовольцы, переставшие понимать, откуда может грянуть гром, начали подозревать друг друга и окружающих в неосторожности, а то и прямом предательстве. Вскоре слухи о неблагополучии в революционном лагере дошли и до вождей эмиграции. В середине 1883 года Е. Н. Серебрякова, приехав в Швейцарию к Л. А. Тихомирову, обвинила Дегаева в предательстве. Чуть позже сам Дегаев не только посетил швейцарского изгнанника, но и, после короткого запирательства, признался в сотрудничестве с Судейкиным. Он, естественно, постарался сделать вид, что это не жандармский подполковник руководит им, а Дегаев собирается использовать Судейкина в целях торжества революции. Выглядели его объяснения настолько жалко и неправдоподобно, что провокатору никто не поверил. Однако между ним и руководством народовольцев было заключено соглашение, по которому Дегаев обязывался помочь революционерам устранить своего шефа-жандарма, а они гарантировали предателю сохранение жизни и выезд за пределы империи.
Для выяснения всех обстоятельств дела и восстановления сети действительно народовольческих, а не полицейско-народнических кружков в Россию был командирован Г. А. Лопатин. Герман Александрович (любимый герой Давыдова, персонаж нескольких его книг) не принадлежал ни к одной партии, но был известен как истинный демократ, человек безупречной чести и честности, непримиримый противник самодержавия. Надо бы и о нем сказать несколько слов – очень уж яркая, необычная фигура, да и судьба уникальная. Впервые Герман Александрович был арестован в 1866 году в связи с покушением Каракозова на жизнь Александра II. Лопатин не одобрял выстрела в царя, но когда в дни разгрома ишутинцы обратились к нему (отметим это обстоятельство), он не мог отказать товарищам, попавшим в беду. Он был сослан на родину, в Ставрополь, оттуда бежал... в Вологодскую губернию, чтобы поспособствовать похищению и тайному отъезду за границу сосланного П. Л. Лаврова. А в 1870 году он и сам прибыл в Швейцарию, где отчаянно бросился в бой с хитроумной ложью Нечаева и Бакунина, пытавшихся уверить эмиграцию в том, что в России существует мощное революционное подполье, а они являются его руководителями.
Лопатины (слева направо): Всеволод, Сергей, Герман, Николай. Фотография (около 1906 г.)
В том же году Лопатин оказался в Лондоне у К. Маркса и настолько очаровал всю семью, что о его житье в отеле и речи не могло быть. Остановившись у Марксов, Герман Александрович начинает переводить на русский язык «Капитал», «Принципы биологии» Г. Спенсера, становится членом Генерального совета I Интернационала. Однако мыслями он был далеко, в России. Дело здесь не столько в привычной для наших сограждан ностальгии, сколько в желании спасти еще одного узника, но на этот раз не вологодской, а забайкальской глухомани. Речь шла о похищении и отправке за границу Н. Г. Чернышевского. В первых числах января 1871 года Лопатин находился уже в Иркутске, а в начале февраля, так ничего и не узнав о местонахождении Николая Гавриловича, он был арестован и посажен на гауптвахту.
Летом того же года попытался бежать, перепрыгнув через забор гауптвахты, но уже на улицах города погоня настигла беглеца. И все же в августе 1872 года Лопатин вновь бежал и на лодке-долбленке спустился по Ангаре, чудом миновав опасные пороги. Однако на гораздо менее порожистой речке Ушайке он потерпел крушение и был вновь доставлен в Иркутск. В третий раз он бежал летом 1873 года из здания судебного присутствия и, переодевшись крестьянином, добрался до Петербурга, а оттуда спокойно по железной дороге – за границу. И вот в конце 1883 года Тихомиров обратился за помощью именно к Герману Александровичу, попросив того навести порядок в народовольческих кружках в России. Снова нелегальная поездка на родину, снова редкая по своей опасности миссия, правда, теперь опасность грозила Лопатину не только со стороны полиции, но и от предателя Дегаева. Показательно, что Герману Александровичу самому пришлось разоблачать «руководителя российского подполья», и сделано это было артистически. Во время обеда в ресторане Лопатин попросил Дегаева рассказать о своем побеге из-под ареста. Тот, недоумевая (он и представить себе не мог, что Тихомиров не открыл Лопатину правды), поведал, как ему удалось засыпать глаза конвойному табаком. Лопатин спросил, что это за спасительный табак, и, когда Дегаев ответил: турецкий курительный, сообщил предателю, что крупным курительным табаком засыпать глаза человеку невозможно, для этого годится только мелкий, нюхательный.
После этого стороны пришли к соглашению, суть которого нам уже знакома по изложенному ранее. В середине декабря 1883 года особый инспектор секретной полиции подполковник Судейкин был убит на конспиративной квартире, где он обычно встречался со своим тайным агентом Яблонским (Дегаевым). Дегаев же, как и уговаривались, был переправлен революционерами в Европу, а оттуда вскоре уехал в Северную Америку, так как в Старом Свете его могла настигнуть месть родственников и друзей преданных им товарищей. Здесь, в США, он стал профессором математики в одном из учебных заведений Южной Дакоты и благополучно умер в своей постели в 1921 году под именем Александра Пелла.
