Во дворе бесшумно появилась группа красиво одетых мужчин и женщин. Они бросились ко мне, и все как один упали на колени. Я глядела на них и не знала, чего они от меня хотят. Наконец один из них сказал:
— Наступил счастливый момент, госпожа Ехонала. Разрешите нам проводить вас во дворец
И тут я поняла, что все это мои слуги.
Но лишь только я приподняла край платья и собралась сделать шаг в сторону дворца, как услышала в отдалении ужасный грохот.
От неожиданности я едва не потеряла равновесие, и слугам пришлось подхватывать меня на лету. Мне объяснили, что это звуки китайского гонга, которые ознаменовали момент, когда император Сянь Фэн и императрица Нюгуру вступают в Великий брачный зал.
Об императорских брачных церемониях я много слышала от Большой Сестрицы Фэнн. По описанию мне были хорошо знакомы даже сама брачная постель и занавешивающие ее, сверкающие, как солнце, прозрачные шторы, покрытые знаками плодородия. Я знала даже о ярко-желтом шелковом одеяле, расшитом тысячью играющих детей.
Много лет спустя Нюгуру рассказала мне, что запах в императорской спальне стоял столь сладостный, что его ни с чем нельзя было сравнить. Этот запах исходил от самой брачной кровати, которая была сделана с использованием душистого сандала. Нюгуру вошла в спальню в сопровождении главного евнуха Сыма, который нес ее регалии. На голове у нее было три золотых феникса.
В день брачной церемонии Нюгуру вышла из паланкина возле Дворца земного спокойствия. Ее провели сперва в Зал материнского благословения, потом в другой, где она сменила одежду со светло-желтой на ярко-желтую, и лишь потом вступила в брачный покой. Голова и лицо ее при этом были покрыты накидкой из ярко-желтого шелка. В таком виде она подошла к императору Сянь Фэну, произнесла брачную клятву и отпила из свадебной чаши.
«Стены в брачном покое были красными, причем такими яркими, что я решила, что у меня что-то случилось со зрением, — с улыбкой вспоминала потом Нюгуру. — Сперва мне показалось, что комната пуста, потому что она была слишком большой. У северной стены стояли два трона, у южной — большая кирпичная кровать, которая подогревалась с помощью находящейся под ней жаровни».
Все это я и представляла себе так явственно: и место, и ритуал полностью соответствовали описаниям Большой Сестрицы Фэнн. Трудно было бороться с чувством какой-то обиды.
Я говорила себе, что для этого у меня нет никаких причин. Что с моей стороны подло испытывать зависть и тешить себя мыслью, что я достойна большего, чем мне уже даровано. Чувство горечи никак не хотело меня покидать. Я пыталась рисовать в воображении Пина и его омерзительные, почерневшие от опиума зубы. Но разум мой меня не слушался и шел своей дорогой. Мне вспомнилась мелодия из одной любимой оперы — «Любовь маленькой простушки». В ней рассказывалась история служанки и солдата, ее возлюбленного. Солдат подарил своей любимой в качестве свадебного подарка кусок мыла, и служанка была просто счастлива. Вспомнив эту сцену, я снова заплакала.
Ну почему я не могу получать удовольствие от созерцания наполняющих комнату сокровищ? — спрашивала я себя. Слуги одели меня в роскошное платье абрикосового шелка, расшитое цветами сливы. Раньше такие платья я носила только в воображении. Я подошла к зеркалу и увидела в нем потрясающую красавицу. В волосах моих блистала заколка в форме стрекозы, инкрустированная рубинами, сапфирами, жемчугом, турмалинами, тигровым глазом и перьями зимородка. Я огляделась кругом. Мебель в комнате была сплошь резной, украшенной мозаичными панно из драгоценных камней. С одной стороны стояли комоды из сандалового дерева, с другой стороны — умывальник из розового дерева, инкрустированный перламутром. Кровать отгораживали ширмы, расписанные знаменитыми древними мастерами. Мое сердце кричала «Чего еще тебе надо, Орхидея? Что еще смеешь ты просить?»
Было холодно, но мне приказали днем дверей не закрывать. Я села на кровать, покрытую бежевым покрывалом. У стены были сложены в аккуратную стопку восемь шелковых стеганых одеял. Длинный полог над кроватью был расшит белыми глициниями, а его красный кант — розовыми и зелеными пионами.
Тут через окно я увидела, как к моему обиталищу приближается главный евнух Сым в сопровождении еще нескольких, более молодых евнухов.
— Почему не зажжены лампы? — с неудовольствием спросил он.
Потом он увидел в окне меня, и на лице его появилась любезная улыбка. Он опустился на колени и сказал:
— Госпожа Ехонала, ваш раб Сым к вашим услугам.
— Прошу вас, встаньте. — Я тоже вышла в сад.
— Ваши слуги уже себя представили? — спросил он, не вставая с колен.
— Нет еще, — ответила я.
— Они будут за это наказаны, потому что не выполнили свою обязанность. — Он поднялся на ноги и щелкнул пальцами.
Появились два огромных евнуха с длинными — длиннее человека — кожаными кнутами.
Я вздрогнула, не имея понятия о том, что должно сейчас произойти.
— Всем виновным выстроиться в ряд! — скомандовал Сым
Слуги, дрожа, выстроились.
Кто-то принес два ведра воды, огромные евнухи окунули в них свои кнуты.
— Господин Сым, — позвала я. — Прошу вас, поймите, что никакой вины моих слуг здесь нет. Просто вплоть до этого момента я еще не успела приготовиться.
— Значит, вы прощаете своих слуг? — спросил Сым с кривой ухмылкой на лице. — Вам следует ждать от них только абсолютной точности в исполнении своих обязанностей. Я их все-таки накажу. Законы Запретного города можно выразить одним предложением: «Уважение достигается с помощью кнута».
— Прошу прощения, господин Сым, — возразила я. — Я не считаю нужным наказывать того, кто ни в чем не виноват. — Сказав это, я тут же пожалела о вырвавшихся словах.
— А я тем не менее уверен, что слуги виноваты. — Казалось, Сыму вся сцена начала надоедать. Он повернулся и пнул ногой одного из стоящих рядом евнухов.
Чувствуя отвращение, я вернулась в свою комнату.
Главный евнух Сым наконец выбрал момент объявить мне о цели своего визита. Мы сели в гостиной, и туда же вошли все двадцать, а то и больше, моих служанок и евнухов. С заученным терпением Сым стал объяснять мне, как устроен Запретный город. Он описал мне различные департаменты и ремесленные мастерские, большинство из которых, по всей видимости, находились под его управлением. Он описал склады, где хранились слитки золота и серебра, меха, фарфор, шелк и чай. В его ведении была доставка ко двору жертвенных животных, зерна и фруктов для религиозных церемоний. Под его управлением находились другие евнухи, которые отвечали за псарню, где разводились пекинесы. Он надзирал над департаментами, которые поддерживали в надлежащем состоянии дворцы, храмы, сады и парки.
Я сидела с прямой спиной и высоко поднятым подбородком. Даже если Сым просто хвастался своей властью, я была рада войти в курс дела. А он между тем описывал мне расположение разных внутренних помещений, классов, в которых воспитывались принцы, императорских казарм, где жили гвардейцы, выполнявшие функции дворцовой полиции.
