Книга Дева Баттермира, страница 118. Автор книги Мелвин Брэгг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дева Баттермира»

Cтраница 118

Давясь рыданиями, стремясь задушить рвавшуюся наружу истерику, она взяла уже написанное письмо, как делала это уже множество раз, и сожгла его на пламени свечи, наблюдая за тем, как чернеет и заворачивается, обугливаясь, листок бумаги, пока весь он не сгорел дотла.

Следствие на Боу-стрит

Морнинг пост», как и многие другие газеты, весьма оживленно освещала это дело с того самого дня, как Хэтфилда доставили в Лондон из «Брикнока, что в Уэльсе». Все эти публикации подхлестнули Колриджа, чья вторая статья вышла в конце месяца с твердым обещанием, что за нею последует и третья. Более ранние публикации, посвященные Мэри, написанные Джилреем [46] , теперь продолжали выходить одна за другой и исправно продавались на улицах; места же в зале суда брались с боем. «Знаменитый соблазнитель» и «Дева Баттермира» стали главными персонажами того смерча слухов, скандалов, предметом придирок и модной темой, который буквально смел все остальное со своего пути, окончательно завладев публикой, и это совершенно очевидно грозило общественным взрывом. Тот самый народ, что еще совсем недавно стонал под бременем войны, вдруг в одночасье забыл все тяготы, стоило лишь разгореться скандалу.

Возможно, это было первым, знаменательным столкновением двух эпох: безнравственного, вульгарного, циничного восемнадцатого века и девятнадцатого — романтического, сентиментального, все более и более стесняемого жесткими рамками пуританской морали, с ее неизменным ханжеским лицемерием. И именно по этой причине вся шумиха представляла собой раздутый, надуманный скандал, а движущей силой стала сама толпа, клюнувшая на события, точно рыба на приманку. Вероятно, это был один из тех моментов, когда нация в большинстве своем каким-то совершенно неопределенным образом решает изменить привычному течению жизни, отваживается искать в себе самой нечто иное, — и свидетельством тому столь пристальное внимания к делу Хэтфилда и Мэри. Или же, возможно, толпы любопытствующих выстроились в длинные очереди, желая взглянуть на Великого Соблазнителя, которого наконец-то поймали; да, Великого Соблазнителя, который не просто обманывал несчастную девушку, завлекши ее в постель, но и успешно лгал другим людям, вымогая у них немалые суммы и присваивая себе аристократические титулы. В то же время саму Мэри, по-прежнему остававшуюся в тени, где-то в северном раю, рассматривали как некий образ невинности, чистоты и истинной верности, именно эти ее черты более всего обсуждались, когда беседа касалась данной темы. Или возможно, простонародье потому лишь целых два месяца с неослабевающим интересом следило за тем событием, что во всей этой истории им раскрывалась иная жизнь и с помощью этого случая они словно бы ощущали свою причастность к иным сферам, недоступным людям «подлого» происхождения. Все эти факторы, впрочем, как и многие иные, привели толпы лондонцев на Боу-стрит, на Ковент-Гарден, где Хэтфилд, еще будучи совсем юным, дважды проводил недели в кофейнях. По мере того как разбирательства следовали одно за другим — а всего их должно было быть четыре, — толпы народа на улицах Лондона переросли в один гигантский театр, описанный Вордсвортом с легковесной веселостью и вполне оправданным неодобрением. Уличные мальчишки, аристократы, цветочницы, модно одетые леди, певцы, юные наследники, бумагомараки, темнокожие женщины в белоснежных муслиновых платьях, турки, мавры, матросы-индийцы, китайцы и, очень вероятно, сам Чарльз Ламб — все пришли потаращиться на зрелище и посудачить.

Сообщение в «Морнинг пост» от 7 декабря, которое начиналось перечнем преступлений, совершенных им в Тивертоне за несколько месяцев до того, как он отправился путешествовать по Озерному краю, называлось просто ДЖОН ХЭТФИЛД и не требовало каких-либо объяснений или подзаголовка:


Субботним вечером эта знаменитая личность была доставлена в город из Брикнока, Уэльс, одним из офицеров с Боу-стрит по фамилии Перке, согласно предписанию ордера на арест, подписанному сэром Ричардом Фордом, в присутствии которого вчера на Боу-стрит были допрошены по данному делу мистер Грэхем, мистер Робинсон, мистер Киннейрд и другие представители магистрата.

Адвокат по делам банкротств, присутствовавший на разбирательствах, опознал арестованного и заявил, что комиссия рассматривала выдвинутое против Хэтфилда обвинение в июне прошлого года. Он, адвокат, — лично присутствовал на встрече членов комиссии, однако сам заключенный не соизволил явиться на заседание, несмотря на то, что соответствующее заявление о банкротстве было опубликовано в «Газетт» [47] и сам адвокат лично доставил извещение о судебном разбирательстве, передав его в руки жене подсудимого в Уошфилде близ Тивертона, Девоншир. Мистер Паркин, адвокат почтовой службы, предоставил ордер от сэра Фредерика Вейна, баронета, исполняющего обязанности магистрата графства Камберленд, с обвинениями в адрес высокородного Александра Августа Хоупа в совершении преступления, заключавшегося в том, что обвиняемый выдавал себя за члена парламента Великобритании и неоднократно франкировал письма от имени Александра Хоупа. Письма эти были доставлены в почтовое отделение Кесвика в Камберленде с целью незаконным путем избежать обязательной оплаты пересылки корреспонденции. А также были выдвинуты и иные обвинения в его адрес в мошенничестве и двоеженстве, каковые и были разъяснены арестованному в полной мере, однако же отвергнуты им совершенно. Затем арестованного препроводили в исправительную тюрьму Тотхил-филд для дальнейшего разбирательства в следующий вторник. Во время всего путешествия до Лондона и позже, во время разбирательств и допросов Хэтфилд вел себя в высшей степени достойно; и все же ответил лишь на несколько вопросов, заданных ему сэром Ричардом Фордом и адвокатами. Он был одет в черный пиджак и жилет, вельветовые бриджи и башмаки, его волосы были завязаны на затылке, он не пудрился; и весь его внешний вид внушал некоторое почтение, хотя в определенной степени вызывал ощущение уютной домашности.

Его Королевское Высочество герцог Камберлендский, граф Эйлсбери, сэр Чарлз Банбери, сэр Эдвард Пелью, высокородный мистер Эшли, мистер Эндрюс, член парламента, достопочтенный мистер Макдональд, полковник Фуллер, полковник МакМарн, полковник Стивене и множество иных джентльменов присутствовали на данных разбирательствах.


8 декабря 1802 года Моя дорогая Мэри,

Ты могла прочесть в газетах сообщение о том, что еще вчера меня сопроводили на Боу-стрит для допросов. Мне сообщили, что там были и репортеры, — ив самом деле, весь мир с матерью его землей вверх дном перевернулся, и с моим успехом среди публики не сравнится даже визит принца Уэльского в Брайтон, хотя я — всего лишь человек, которого обвиняют в фальсификации, уголовном преступлении и в прочих «ии» согласно своду законов.

Я чувствую себя в здравом уме и твердой памяти и совершенно спокоен и даже не представляю, чему мог бы приписать все это. Здесь, в тюрьме, со мной обращаются вполне прилично. Камеру предоставили одну из самых лучших. Меня надежно заперли, однако перед тем не преминули снять с меня кандалы, и теперь я могу свободно двигаться, не ощущая ни боли, ни какого-либо стеснения. Здесь есть бумага, чернила, перья, Библия и другие книги, включая и «Письма лорда Честерфилда» [48] , одна из моих любимых книг, принципами которой я стараюсь руководствоваться в своей жизни. Мне мало в чем отказывают — за исключением свободы! — тюремщик мой — весьма приятный человек во всех отношениях, включая и его регулярные шутки, которые он отпускает на мой счет, в том числе и по поводу того, что никогда бы не стал знакомить меня со своей женой, во избежание… и так далее. Таким образом, ты и сама видишь, сколь благостны материальные удобства, которыми и ты могла бы меня обеспечить. Представления не имею, кто тот благодетель, что устраивает мне эти пиршества, но я поднимаю свой бокал в честь него — а у меня всегда есть вино, — кем бы ни был мой благодетель, и желаю ему крепкого здоровья и долгой жизни.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация