С появлением в ней Вагона в жизни Андрея началась странная полоса, когда желающие убить его просто наступали друг другу на пятки. Что-то тут было не так – с этой пятницей, тринадцатым и этим чертовым полнолунием. И если Андрей хотел жить, нужно было со всем этим как можно скорее разобраться!
Глава 30
Едва последний милиционер покинул его суицидную квартиру, Андрей тут же вскочил, метнулся к двери и прислушался. Когда голоса и шаги внизу стихли окончательно, он прошмыгнул на лестницу, поднялся к мусоропроводу и вытащил из-за него пистолет.
Спрятать его Андрей успел в короткий промежуток времени, пока соседская теща бегала к себе вызывать «неотложку» и милицию. Вернувшись домой, Андрей быстро переоделся, пересчитал деньги и отправился на поиски. Где находится «Садко» и что это такое, в тот момент он представлял довольно смутно.
Для начала Андрей на всякий случай выбрался из своего района и нашел таксофон. Потом вставил карточку в прорезь и позвонил в справочное. Продолжая в том же духе, он уже через три минуты выяснил, что «Садко» – это кафе-бар на Индустриальной и в нем с удовольствием примут заказ на обслуживание небольшого торжества. Меню и калькуляцию можно было согласовать хоть завтра с утра. Простуженным голосом Андрей пообещал подъехать и повесил трубку.
До Индустриальной ходил какой-то троллейбус. Андрей выбрался на остановку, уточнил номер у какой-то женщины и вскоре уже трясся на покосившемся изрезанном сиденье, глядя за окно.
До «Садко» он добрался около половины одиннадцатого. Троллейбус с табличкой «13» лязгнул дверьми и покатил дальше по Индустриальной. Число, конечно, было нехорошее, но Андрей без тени сомнений направился к светящейся неподалеку надписи с зеленой ладьей на конце.
Перед входом в кафе по обе стороны невысокого крыльца возвышались аляповатые вазы. За вазами виднелась огороженная ажурной решеткой летняя площадка.
Не успел Андрей толком рассмотреть все это, как крыльцо осветили фары и сзади зашуршали автомобильные шины. Андрей посторонился, свет скользнул по сиротливо сложенным за решеткой пластиковым стульям, и его обогнала легковая машина.
Она остановилась рядом с площадкой, ослепив Андрея ядовито-красной вспышкой блок-фар. Когда они погасли, Андрей увидел, что это «девяносто девятая» серого цвета.
Он тут же небрежно сунул руку в карман и так же небрежно оглянулся. Последние дни приучили его к тому, что такими удачами нужно дорожить.
Место было подходящее. Несколько человек стояло на остановке, какая-то парочка свернула во двор да кто-то метрах в тридцати выцокивал каблучками по тротуару.
Людей на другой стороне улицы Андрей в расчет не принимал. Было далеко, и вряд ли кто-то бросится сюда поглазеть, кто тут стреляет. Скорее – наоборот.
Дверца со стороны пассажира открылась, в салоне и на торце дверцы вспыхнули лампочки, и Андрей узнал профиль гнусавого. Было самое время потолковать с этими двоими по душам.
Андрей дернулся к машине и тут же увидел метрах в восьмистах в стороне мебельной фабрики ядовитую вспышку мигалки. В следующую секунду он сунул в карман левую руку и достал пачку сигарет.
Чтобы открыть ее, пришлось оставить пистолет и вытащить из кармана и правую руку. Пока Андрей прикуривал, по улице, освещая встречные машины синими всполохами и изредка подвывая сиреной, промчалась милицейская «девятка».
Едва заметив ее, гнусавый вздрогнул и быстро наклонился в салон:
– Лобан! Менты!..
Водитель поднял голову и после паузы произнес:
– Не ссы, это не за тобой.
Гнусавый издал нервный смешок, поддернул штаны и захлопнул дверцу. Лобан тем временем снова наклонился, достал что-то из-под сиденья и сунул себе за пояс. Андрей, конечно, мог ошибиться, но, судя по всему, он носил с собой пистолет.
Это несколько меняло дело. Момент был упущен, и, чтобы не вызвать подозрений, Андрей начал изображать нетерпеливого кавалера – поглядел на часы, поднес их к уху и все такое.
Гнусавый опять подтянул штаны и двинулся в обход машины к крыльцу, наконец повернувшись к Андрею лицом. Физиономия у него была невыразительная, плечи покатые, на длинной птичьей шее топорщился кадык.
Лобан вытащил ключ из замка зажигания, и «девяносто девятая» погрузилась в темноту, превратившись в смутный силуэт, покрытый причудливой тенью решетки.
Гнусавый уже поднялся на крыльцо и открыл дверь, а Лобан только начал выбираться из машины. Грохнуть его можно было запросто, но гнусавый уже исчез за дверью.
Пока Андрей курил, Лобан закрыл машину, поставил ее на сигнализацию и вошел к кафе. Андрей плюнул, щелчком выбросил окурок и тоже двинулся к входу.
Нырнув в дверь, он очутился в грязном коридорчике с мозаичным полом. Вход в бар был справа, а прямо в конце коридорчика виднелась двойная дверь с табличками. Судя по ним, в тех краях находились туалет, гардероб и что-то еще.
Дверь бара открылась, и из нее выпорхнули две девицы. Они направились в конец коридора, а Андрей, придержав дверь, нырнул в полуосвещенный зал и двинулся к стойке.
В неправильной формы помещении сидело человек тридцать, но места за столиками еще были. Публика в основном состояла из пятнадцати-шестнадцатилетних подростков, только за двумя или тремя столиками сидели мужики постарше.
Угрюмый, плохо выбритый бармен в красном пиджаке повернулся к Андрею и дернул веком. Андрей на всякий случай кивнул ему и заказал кофе с бутербродом и сто граммов коньяка.
Бармен кисло кивнул, сделал кофе и тут же расплескал его на блюдце. Везло Андрею в последнее время на всякие гадюшники, просто спасу не было. Дождавшись коньяка с бутербродом, он расплатился и направился к столику с какой-то парочкой.
Кавалеру было лет пятнадцать, а его подружке и того меньше. Пьяные они были вдребезги, так что даже не посмотрели в его сторону. Андрей отодвинул стул, присел и быстро огляделся.
Интересовал его прежде всего угол, где в обществе двух половозрелых школьниц расслаблялись Лобан с гнусавым. На столе перед ними уже стояли бутылка шампанского, коньяк и еще что-то.
Гнусавый размахивал руками, что-то быстро рассказывал и сам первый смеялся. Обе школьницы держали между пальцев по длинной сигарете в крапинку и тоже ржали, как лошади, налегая на стол плоскими грудями.
Лобан сидел, откинувшись на спинку стула, скалился желтыми вставными зубами, но при этом взгляд его рыбьих глаз блуждал по залу. Время от времени он щурился, и тогда под левым глазом просматривалась отчетливая полоска шрама. Не в пример гнусавому, Лобан выглядел резким и опасным типом.
Чем больше Андрей за ним наблюдал, тем больше убеждался, что прижать его без излишнего шума вряд ли удастся. На это нужно время, а времени у него не было.
Выпив кофе, он незаметно протер ручку чашки салфеткой, решил, что пора оглядеться, и небрежной походкой направился к выходу. В коридоре Андрей повернул направо, нырнул в двустворчатую дверь с матовыми стеклами и оказался в небольшом холле.
